Скованный ночью

От внезапного предчувствия у меня пересохло во рту. Когда мы с Орсоном уходили из дома Лилли Уинг, я скрепя сердце думал, что мальчика уже не спасти. И все же вопреки всему продолжал надеяться. Находясь между жизнью и смертью, особенно здесь, в Мунлайт-Бее, ожидающем конца света, мы нуждаемся в надежде так же, как в еде, питье, любви и дружбе. Однако весь фокус состоит в том, что надежда – вещь зыбкая, что это не железобетонный мост через пропасть, отделяющую данный момент от светлого будущего. Надежда – это всего лишь дрожащие бусинки росы, висящие на паутинке, и ее одной недостаточно, чтобы долго выдерживать страшный вес страдающего разума и измученной души. Я любил Лилли много лет – сейчас как друга, а прежде намного сильнее, чем любят самых близких друзей, – и хотел избавить ее от худшего из зол: потери ребенка. Хотел этого сильнее, чем думал сам, и бежал по мосту надежды, по высокой изогнутой радуге, которая сейчас бесследно рассосалась в воздухе, оставив подо мной пропасть.

Я схватил пижаму и вернулся в коридор. – Джимми! – негромко позвал кто-то. Прошло какое-то время, прежде чем я узнал собственный голос. Я окликнул его снова – на сей раз во всю мощь легких. Но это было бессмысленно. Ни на шепот, ни на крик никто не ответил. Ничего удивительного. Иного я и не ждал. Я злобно скомкал пижаму и сунул ее в карман куртки. Когда иллюзорная надежда рассеялась, я увидел истину. Мальчика здесь не было. Ни в одной из комнат этого коридора, ни этажом выше, ни этажом ниже. Я гадал, каким образом похитителю удалось спуститься по лестнице с Джимми в руках, но Джимми был не с ним. Желтоглазый ублюдок каким-то образом узнал, что его преследует человек с собакой. Он оставил Джимми в другом месте, предварительно сняв с него пижаму, впитавшую запах мальчика, и унес ее с собой в крысиные катакомбы под складами, чтобы сбить нас со следа.

Я помнил, каким нерешительным стал Орсон, до того уверенно приведший меня к дверям склада. Он нервно сновал взад и вперед.

После того как я вошел в здание склада, верный Орсон оставался рядом со мной, пока мы не услышали шум, доносившийся из подвала. Обнаружив фигурку Дарта Вейдера, я забыл о заминке Орсона и решил, что вот-вот найду Джимми.

Я устремился к нише лифта, гадая, почему не слышно ни рычания, ни лая. Я был уверен, что похититель сильно удивится, обнаружив наверху ожидающего его пса. Но если этот ублюдок знал, что его преследуют, и взял на себя труд воспользоваться пижамой, чтобы оставить ложный след, он мог подготовиться к встрече с собакой.

Я направил луч фонарика сначала вверх, а затем вниз, на дно шахты. Но следов моего противника не было ни тут, ни там.

Наверно, он спустился. Наверно, он знает эту часть уивернского лабиринта лучше, чем я. Если ему известен коридор, связывающий нижний этаж склада с другим подземельем, он наверняка воспользовался черным ходом.

Тем не менее я собирался подняться и найти Орсона. Его затянувшееся молчание тревожило меня.

Я мог рискнуть подняться, пользуясь одной рукой, но держать фонарик, пистолет и одновременно сохранять равновесие было невозможно. Понимая, что в отсутствие видимой цели «глок» бесполезен, я сунул его в кобуру и включил свет.

Поднимаясь со второго подземного этажа на первый, я все больше и больше приходил к мысли, что похититель вовсе не спустился на нижний уровень. Нет, он поднялся на один этаж и притаился там. Я был в этом уверен. Он ждал там, как тролль, и посмеивался, собираясь наброситься на меня, когда я буду пробираться мимо. Стоит там, оскалив свои кукольные зубки, и готовится огреть меня по башке новой дубинкой. Если не найдет оружия получше. Например, отрезок трубы. Топор. Подводное ружье с зазубренным гарпуном для охоты на акул. Тактическую ракету с ядерной боеголовкой.

Я стал подниматься медленнее и наконец остановился, не добравшись до прямоугольной черной дыры в стене шахты. Стоя немного ниже, я попытался посветить в нишу, но отсюда мне был виден лишь ее потолок, и ничего больше.

Я висел на лестнице, вслушивался в тишину и не знал, на что решиться.

В конце концов я сумел преодолеть свой страх, напомнив себе, что промедление смерти подобно. К тому же по пути вниз меня не сцапал никакой злобный тарантул-мутант с ядовитыми жвалами.

Ничто не придает смелости лучше, чем нежелание выглядеть дураком.

Я воспрял духом, быстро миновал первый подземный этаж, благополучно избежал как удара тупым предметом, так и острых челюстей гигантского представителя семейства арахнидов, и выбрался в кабинет, где оставил Орсона.

Мой пес исчез.

Снова достав пистолет, я быстро вышел из кабинета в огромное здание склада.

Тени разлетались в разные стороны, но затем собирались за моей спиной и становились еще темнее.

– Орсон!

Когда у моего собачьего брата не оставалось выбора, он становился первоклассным бойцом, на которого можно было положиться. Он не позволил бы похитителю пройти мимо… или как минимум нанес бы ему серьезный урон. Но ни в кабинете, ни в главном помещении следов крови не было.

– Орсон!