Скованный Прометей

— Это всё он! — с остервенением прорычал де Коронадо, — проклятый ренегат! Я давно подозревал, что он продал душу Дьяволу. Человек не может быть настолько удачлив.

Несколько человек перекрестились, но Каэтани лишь дёрнул уголком рта в усмешке. Особая ненависть госпитальеров к Луччиали давно стала притчей во языцех. Он немало попил их крови во время осады Мальты, а два года назад в малом сражении одержал победу с соотношением приложенных сил и достигнутых результатов столь обидным для Ордена, что рыцари до сих пор при упоминании имени ренегата теряли самообладание. И вот опять досаднейший удар, да ещё в какой ситуации, от потерпевшего поражение, отступающего противника.

— Ренегат ставит паруса, ваша светлость, — сказал Мартин де Чир.

Каэтани посмотрел в сторону противника. Там будто треугольные драконовы зубы вырастали. Тридцать две галеры ренегата уже почти растворились в сумерках, но теперь снова стали видны. Повернули на юг.

— Знать бы, куда он направился, — сказал де Чир.

— Теперь мне нет до него дела, — ответил Каэтани, — пусть бежит. И лучше, если он зароется в какую-нибудь нору поглубже. Надо идти к нашему флоту. Но сначала я хочу подняться на борт к Джустиниани.

Абордажная партия вернулась на "Капитану" де Коронадо. Туда же перешли выжившие гребца с турецкой галеры, которую взяла на буксир "Тирана" Хуана де Риваденейра. Остальным капитанам де Коронадо приказал оказать помощь отряду ди Кардона.

"Капитана" подошла к галере госпитальеров. Хуан Васкес перешёл на неё первым. Между банками бродили люди маркиза делла Ровере, собирали оружие убитых.

Де Коронадо громко выкликал командующего госпитальеров, Пьетро Джустиниани, Мартина де Феррера и других орденских братьев. Никто не откликался. Генуэзцы смотрели на него исподлобья, дескать: "Хватит уже без толку драть глотку".

Каэтани тоже ступил на палубу мёртвой галеры и его почти сразу же окликнули:

— Ваша светлость!

— Сеньор Бои, вы здесь?! Рад видеть вас в добром здравии!

— Да, — ответил Паоло, — Бог миловал.

Каэтани отметил, что Сиракузец чрезвычайно бледен, будто вся кровь отхлынула от лица.

Рядом с Паоло стояли ещё человек пять. Рыцарь в добротных латах и солдаты в простых кожаных куртках и шлемах-морионах. Один, простоволосый, почему-то был связан, хотя не очень-то походил на турка. Онорато пригляделся и узнал в нём того самого испанца, которого они с Мартином де Феррера спасли от виселицы.

Рыцарь выступил вперёд, коротко поклонился.

— Дон Онорато.

— Дон Франческо, — кивком ответил Каэтани.

— Вам знаком этот человек, дон Онорато? — делла Ровере указал на Диего.

— Да, мне уже приходилось его видеть при весьма печальных обстоятельствах. Предполагаю, вы тоже знаете, кто он.

— Не знал, но Паоло просветил меня. Некий преступник, которого хотел допросить несчастный де Феррера.

— Несчастный? — нахмурился Каэтани.

— Увы, он пал. Сражался, как лев. Вокруг места его гибели целая гора из трупов нехристей.

— Печальное известие, — сказал Каэтани и осенил себя крёстным знамением, — смилуйся и упокой, Господи, душу новопреставленного раба твоего Мартина, храбрейшего воина, жизнь положившего за Святое дело.

Сопровождавшие его солдаты обнажили головы.

— Паоло, вы не знаете, выведал ли де Феррера то, что хотел у сего молодчика?

— Увы, ваша светлость, мне это неизвестно. После ухода из Игуменицы я всего раз виделся с Мартином в Кефаллонии, да и то мельком. Все готовились к сражению. Было не до расспросов.

— Что ж, печально. Видать придётся мне.

Каэтани подошёл вплотную к Виборе, глядя глаза в глаза. Тот взгляд не отвёл, и вообще оставался невозмутим, будто разговор никоим образом его не касался. Минуту спустя герцог хмыкнул и повернулся к Паоло.

— А ведь обстоятельства дела де Феррера мне не известны. И как прикажете теперь поступить с ним?

Паоло сглотнул, будто собираясь с храбростью (а так и было).

— Мне кое-что известно, ваша светлость.

— Вот как? Уже лучше. Но займёмся этим позже, солнце уже скоро сядет.

Подошёл де Коронадо. Каэтани обратился к нему.

— Дон Хуан, возьмите эту галеру на буксир.

— Трупы нехристей за борт?

Каэтани пожал плечами.

— Разумеется. Не забудьте снять с них всё ценное.

Через несколько минут, когда край солнечного диска уже коснулся горизонта, христиане взяли курс на север. Пошли против ветра и на тех венецианских галерах, где перед боем срубили мачты[12], ставить их назад не стали.

К десяти галерам Каэтани прибавились восемь из отряда ди Кардона и три захваченных турецких. Отдав распоряжения по эскадре, герцог спустился вниз, перевести дух. Каютой любезно поделился де Коронадо. Конечно, вдвоём здесь было не повернуться, тесновато, койка всего одна, но спать Каэтани надеялся в своей палатке, которую, разумеется, уже должен был развернуть в Порто-Петала расторопный и исполнительный капитан "Грифона" Алессандро Негрони.

Слуга Хуана Васкеса помог разоблачиться, подал воду для умывания и Онорато, не снимая сапог растянулся на койке.