Скриба

Девушка понимала, что рано или поздно он ее найдет, а потому приготовилась к бою. Видукинд был уже почти рядом, когда вдруг развернулся и побежал в противоположную сторону. Воспользовавшись этим, Тереза покинула свое укрытие в надежде, что он ее не заметит, однако Видукинд, выругавшись, опять устремился за ней. Теперь он казался почти трезвым, бежал быстрее и неумолимо приближался. Девушка неслась, продираясь сквозь колючие кусты. Свернуть было некуда, так как по обе стороны тропинки плотными рядами росли деревья. Ей казалось, затылком она чувствует дыхание Видукинда. Тереза прыгнула через пень, но поскользнулась, и Видукинд навис над ней. Мужчина попытался обогнуть препятствие, споткнулся о корень, и Тереза моментально вскочила и бросилась дальше. Справа она заметила откос и покатилась по нему, царапая руки и ноги, потом побежала в надежде добраться до реки. Видукинд последовал за ней, их разделяло всего несколько шагов. Она хорошо плавает и, возможно, ей удастся перебраться на другой берег. Только бы успеть, молилась девушка.

Оставалось совсем немного, как вдруг кто-то налетел на нее, и оба упали, заставив Видукинда застыть от изумления. Когда девушка пришла в себя, то поняла, что это Олаф – он лежал на земле, деревянная нога валялась в стороне. Она хотела помочь ему подняться, но Видукинд оттолкнул ее. Понимая, что они в опасности, Олаф велел Терезе встать позади него. Видукинд с улыбкой наблюдал за этими перемещениями, даже отошел немного, чтобы издали полюбоваться представлением.

– Калека и шлюшка… Я с удовольствием отрежу тебе и вторую ногу, а девицу поимею до самых печенок.

– Тереза! Скрамасакс!

Девушка не поняла его.

– Скрамасакс! – отчаянно выкрикнул Олаф.

Девушка протянула ему оружие.

Видукинд потешался над происходящим, но тут Олаф метнул скрамасакс, и он вонзился противнику в горло. Видукинд почувствовал струящуюся по шее теплую кровь и провалился в пустоту.

Приладив потерянную ногу, Олаф первым делом убедился, что враг не дышит, а потом предупредил Терезу, что во избежание неприятностей лучше держать рот на замке. Девушка согласилась. Слава Богу, Олаф услышал вопли Видукинда и пришел ей на помощь. Да и Хельга Чернушка может теперь не беспокоиться и спокойно рожать ребенка.

Олаф раздел Видукинда, собираясь сжечь одежду.

– Если мы его закопаем и потом тело найдут, сразу станет ясно, что это убийство, а так его съедят волки, и никаких следов.

Нанеся еще несколько ножевых ударов, чтобы привлечь животных, Олаф столкнул тело в ложбину и забрал обувь и одежду убитого. По дороге они почти не разговаривали, но уже у хижины Тереза поблагодарила его.

– Любой раб сделал бы то же самое для своего хозяина, – скромно сказал он.

Прежде чем бросить одежду в огонь, Олаф осмотрел ее. Себе он оставил башмаки, которые собирался перекрасить, а Терезе предложил кинжал, так как рабу не полагается иметь оружие, однако девушка отказалась.

– Затупи немного конец и пользуйся, никакой вины тут нет.

Кинжал был грубоват, но из хорошей стали, а после небольшой переделки никто его и не узнает. В знак признательности он поклонился Терезе, жена тоже. Поскольку близился вечер, Лусилия приготовила ужин.

Когда с ногой косули было покончено, уже светила луна, и Тереза решила остаться ночевать. Лусилия устроила ее между ребятишками, сама легла на полу, а Олаф – на улице, под шерстяным плащом.

Однако тоскливые мысли опять не давали девушке уснуть. Она гадала, где может быть ее отец, и хотя смерть его представлялась весьма вероятной, ей не хотелось в это верить. Еще она вспоминала те дни, когда Алкуин занимался с ней, вспоминала его мудрые слова и обширные познания. Потом стала перебирать, сколько человек погибли по ее вине: та девушка на пожаре, двое саксов в жилище Хооса, теперь вот Видукинд… После всего содеянного заслуживает ли она столь щедрого подарка, как земельные владения?

Волчий вой вызвал в памяти тело Видукинда, и она разрыдалась, представив на его месте своего отца.

Вдруг девушка вскочила, будто подброшенная какой-то силой. Лусилия тоже проснулась, но Тереза ее успокоила, оделась и вышла из хижины. Олаф, протирая глаза, вылез из-под вола, служившего ему укрытием, и с удивлением уставился на нее, поскольку была еще глубокая ночь. Тереза взглянула на луну – через несколько часов рассветет, и Алкуин отправится в Вюрцбург. Она глубоко вздохнула и велела Олафу подниматься.

– Я уезжаю в Фульду, но прежде нужно уладить кое-какие дела.

*****

В то раннее утро в конюшнях аббатства царила страшная суматоха. Десятки монахов бегали туда-сюда с провизией, оружием и упряжью под зоркими взглядами людей Карла Великого. Погонщики кончали запрягать волов, которые недовольно мычали и норовили поддеть их рогами, служанки подносили последние корзинки с соленым салом, военачальники отдавали приказания подчиненным.