Скриба

Пока Исам с Терезой закусывали свежей рыбой и свиными сосисками, члены команды разгружали трюм, откуда извлекли четырех волов, несколько коз и кур, десятки убитых диких зверей, рыбу, мешки с пшеницей, рожью, горохом и чечевицей. Все это погрузили на повозки и повезли в крепость. После этого туда же по извилистым улочкам отправился Дрого со своими людьми в сопровождении целой толпы любопытных.

Исам остался на борту, поскольку у него болела нога; к тому же ему было спокойнее, когда Тереза находилась здесь, а не где-то на берегу в окружении чужеземцев. Он размышлял, как ей помочь, когда на пристани появился присланный Алкуином слуга. Оказывается, он долго искал ее, прежде чем добрался до судна Исама, однако сходни были убраны, и он попросил Терезу спуститься. Молодой человек посоветовал не делать этого, однако она пропустила его слова мимо ушей, чмокнула в щеку и ушла. Уже на земле слуга сообщил, что Алкуин согласен на ее условия и просит прийти в крепость. Девушка подумала, не обсудить ли это с Исамом, но не стала, боясь, что он ее не отпустит.

Слуга провел девушку через кухню, где все бурлило – готовился пир по случаю прибытия missus dominicus. Терезе показалось, она очутилась в каком-то неизвестном месте, так как мимо нее сновали совершенно незнакомые люди. Они миновали кладовые и направились к подземной темнице, где слуга шепнул что-то стражнику, тот со знанием дела кивнул и поставил лестницу, по которой Тереза осторожно спустилась в камеру. Горгиаса, лежащего на протертом шерстяном одеяле, бил жестокий озноб. Девушка заметила, что стражник убрал лестницу, но не придала этому значения. Она склонилась над отцом и нежно поцеловала. Его изможденное лицо пылало.

– Ты слышишь меня? Это я, Тереза.

Горгиас приоткрыл гноящиеся глаза, но было ясно, что он ничего не видит. Затем он поднял дрожащую руку, дотронулся до лица склонившегося над ним плачущего ангела и тогда, похоже, узнал.

– Дочка? – пробормотал он.

Девушка почувствовала, что его единственная рука тоже горит.

Она протерла ему лоб грязной водой из кувшина, он что-то прошептал и попытался улыбнуться.

Тереза поклялась, что скоро его освободят; рассказала о Рутгарде и племянниках – четырех шалунах, которых он обожал; выдумала, будто Алкуин пообещал со всеми почестями вернуть его на работу, а Ценон – вылечить раны. Понимая, что жизнь покидает его, девушка разрыдалась.

– Маленькая моя, – еле слышно произнес Горгиас.

Тереза сжала его руку, пригладила разлохмаченные волосы, и отец слабым пожатием поблагодарил ее. Вдруг он страшно закашлялся и в момент просветления вспомнил о документе Константина, спрятанном за балкой в бывшем бараке для рабов на шахте. Он столько трудился над ним… Нужно рассказать о нем дочери, но слова застревали в горле. Взгляд его затуманился.

– Где мои книги? Почему ты не принесла чернила? – неожиданно воскликнул он.

Девушка поняла, что началась агония.

– Они здесь, всё, как ты любишь, – сказала она, гладя его по морщинистым щекам.

Горгиас оглянулся, и вдруг лицо его просветлело, словно он действительно их увидел. Потом он сжал дочери руку.

– Писать – это прекрасно, правда?

– Конечно, отец.

Тут кисть его ослабела, он последний раз вздохнул и умер.

Терезе помогли вылезти двое мужчин, поскольку сама она была не в состоянии. Затем с помощью веревки подняли тело Горгиаса и, словно мешок с фасолью, перетащили на кухню. Пока его обряжали, одна из служанок приготовила для девушки отвар шалфея, но она, не успев попробовать, тут же всё разлила. Вокруг нее собирались какие-то люди, которые беззастенчиво шушукались, не обращая внимания на ее страдания. Вскоре собачий лай возвестил о прибытии Уилфреда. Тереза быстро утерла слезы и, почувствовав на своем лице горячее дыхание животных, встала.

– Он умер? – без тени сострадания спросил граф.

Поджав губы, девушка ненавидящим взглядом смерила этого уродца, который, казалось, наслаждался переполнявшей ее горечью. Из уважения к отцу она предпочла бы сносить все молча, однако один из псов ткнулся мордой в труп и начал облизывать его. Этого Тереза стерпеть не могла – она повернулась и ударила пса ногой, так что звук разнесся по всей кухне. Пес оскалился, но Уилфред, ухмыляясь, удержал его.

– Осторожнее, девочка, жизнь этих четвероногих я ценю больше, чем многих двуногих.

Тереза вскипела, но сдержалась. Она бы с удовольствием отвесила ему пощечину, если бы не была уверена, что псы растерзают ее. Граф только посмеялся над ее негодованием.

– Отведите-ка ее в темницу, – приказал он, мгновенно изменившись в лице.

Не успела Тереза опомниться, как двое стражников уже волокли ее к подземным камерам. Девушка пыталась добиться объяснений, однако они не только не слушали ее, но еще и палкой ударили, чтобы она быстрее спускалась. Когда лестницу убрали, Тереза огляделась. Помещение было высотой примерно с трех мужчин, вставших на плечи друг друга, поэтому о побеге нечего было и думать. Вскоре наверху показались собачьи морды, а потом и лицо их хозяина.