Скрип на лестнице

– Как изумительно пахнет, – сказала Магнея, забирая у нее хлеб. За несколько секунд они не проронили ни слова, и Магнея поняла, что Ауса ждет, чтобы ее пригласили в дом. – Не хочешь поесть хлеба вместе со мной? Или ты уже обедала?

– Нет, благодарю, не хочу беспокоить, – ответила Ауса как бы по привычке.

– Да что ты, ты не беспокоишь. – Магнея назубок знала свою роль. – Давай вместе пообедаем. Мне в компании веселее.

Ауса прошла за ней в кухню и села за стол. Она всегда сидела так, словно ей было немного неуютно. Словно она ждала, что придется быстро вставать. Руки лежали на коленях, локти прижаты к телу. Магнею всегда слегка раздражало, какая Ауса всегда безупречно опрятная. Как будто она нигде не в состоянии по-настоящему расслабиться.

Магнея накрыла для них обеих на стол. Отрезала несколько ломтей чуть теплого хлеба и аккуратно уложила в корзинку, прикрытую салфеткой. Во время еды они вежливо беседовали. Ауса не была болтушкой, а Магнея если что-то и умела, так это поддерживать разговор. Бьяртни иногда высказывал, что, мол, у нее и со шваброй побеседовать получится. Когда они закончили обедать, Магнея принялась убирать со стола и краем глаза увидела, что Ауса открыла свою сумку и достала что-то розовое. Конечно, она знала, что Ауса вечно вяжет – видела у нее в гостиной корзинки, полные пряжи и недовязанных вещиц, но никогда ничего не говорила. Никогда не спрашивала, для кого это все. Как и все остальные, она понимала, что ни для кого, только для самой Аусы.

– Я… Я вот что подумала: может, тебе захочется иметь такое. – Ауса улыбнулась, и Магнею словно обожгло: за этой улыбкой как будто скрывалась печаль. – Я это связала для нашей Сары.

Магнея стала молча ловить воздух ртом.

– Я не могу… – начала она.

Ауса перебила ее:

– Правда, я не знаю, какого пола будет ребенок, но если девочка, то я хотела бы, чтобы она носила это.

Магнея взяла кофточку. Она была слегка потертая, очевидно, ношеная, но мягкая и красивая.

Ауса встала и расправила складки у себя на брюках:

– Мне было бы приятно увидеть, что эту кофточку снова носят.

Магнея молча кивнула. Она проводила Аусу до дверей и попрощалась с ней. Едва свекровь ушла, Магнея открыла платяной шкаф и запихнула кофточку за штабель постельного белья, где ее никто не заметит.

* * *

Дом показался Эльме по-настоящему красивым. Стены снаружи были светлыми, а большие выступающие окна с темными откосами придавали строению характерный вид. Здесь и жили Ауса с Хендриком: в конце тупика с видом в сторону дома престарелых «Хёвди». У подъезда к дому перед двухместным гаражом не было машин, и свет был выключен. И все же Эльма взялась за позолоченную ручку входной двери из дерева махони и дважды постучала.

– Здравствуйте, – раздался позади нее тоненький голос, и Эльма вздрогнула. – Простите, не хотела вас пугать, – сказала Ауса.

– Ничего страшного. – Эльма поспешила подать руку. – Меня зовут Эльма. Я из местной Акранесской полиции. Мне бы хотелось с вами немного поговорить.

– На какой предмет? – спросила Ауса, с изумлением смотря на нее.

– О Элисабет Хётлюдоттир. Вы же ее знали?

Ауса ненадолго замялась, но потом открыла дверь ключом и без слов пригласила посетительницу в дом. Эльма вошла за ней в красивую гостиную с высокими окнами, выходящими в сад. Там Ауса жестом велела ей сесть на темно-коричневый кожаный диван, а сама уселась напротив и стала ждать. Ее алые крашеные губы были словно тонкая черточка на бледном лице. Белоснежные волосы были коротко подстрижены и взбиты. Ауса была изысканная женщина. Наверняка она знала все правила застольного этикета и каждые две недели делала укладку в парикмахерской. Эльма заметила у дивана плетеную корзину, полную вязания. Насколько она могла рассмотреть, это была одежда на грудных детей.

– Красивый у вас дом, – улыбнулась она.

– Спасибо, – ответила Ауса, но не улыбнулась в ответ. – Мы сюда недавно переехали. Хотя мне на старом месте больше нравилось, у меня там был такой красивый сад. Нам за него даже награду дали.

Эльма решила не обращать внимание на неразговорчивость Аусы и продолжила улыбаться.

– Как вы, наверное, знаете, мы расследуем гибель Элисабет. Я… мы пытаемся составить более полное представление о том, какой она была… – Она замялась. – Если говорить начистоту, материалов у нас мало, и дело продвигается медленно, так что нам приходится тщательно изучать все, что так или иначе связано с погибшей. Она ведь дружила с вашей дочерью Сарой?

Ауса не ответила, лишь кивнула, но при упоминании о Саре ее лицо как будто изменилось. Не очень заметно: но уголок рта слабо дернулся, а тело напряглось. Эльма поняла: она начеку.

– Они крепко дружили? – спросила Эльма.

– Они были просто не разлей вода, уж поверьте мне, я пыталась… – Ауса на мгновение улыбнулась.

– Почему вам захотелось их разлучить?

Ауса глубоко вздохнула: