Скрип на лестнице

– Хорошие времена были, как я помню, – сказал он, улыбаясь самому себе. – Тогда ты просто тусовался и пока ни на что жестко не подсел. Это было еще до того, как все покатилось под откос и вся жизнь начала вертеться только вокруг одного. Тогда у меня была работа. Я на несколько недель кряду выходил в море, а значит, пока я был на берегу, у меня было достаточно времени, чтобы потрясти ширинкой.

– Вы помните, что у Хатлы была маленькая дочка? – спросила Эльма. Она сидела на краешке дивана, стараясь как можно меньше соприкасаться с его поверхностью. – Ее звали Элисабет.

Рунар кивнул и что-то промычал. Он отер пальцы и стал смотреть на темно-коричневый паркет.

– Вы помните, что она там была? – снова спросила Эльма, так и не услышав от Рунара ответа. – Пока вы веселились, она, видимо, сидела в своей комнате на верхнем этаже. Вы ее так и не видели? Она никогда не выходила?

– Почему – выходила. Я ее видел… не могу сказать, как часто.

– Вы с ней когда-нибудь разговаривали? Заходили к ней в комнату? – Сайвар пристально смотрел на Рунара.

Тот поднял глаза и стал переводить взгляд то на Эльму, то на Сайвара:

– Это что за…? Это вы о чем? Вы меня в чем-то обвиняете?

– Вы знаете, чтобы кто-нибудь другой заходил к ней в комнату, пока вы веселились? – спросила Эльма.

Рунар скривил губы и помотал головой. Его взгляд убежал к окну, а потом снова перешел на собеседников.

– Вы уверены?

Рунар не ответил. Она выудил из кармана сигарету и закурил, не открывая окна. Маленькая квартирка быстро наполнилась дымом.

– Несколько дней назад ее обнаружили мертвой, – сказала Эльма. – Убитой.

– Я об этом слышал и видел ее фотографию в газетах, – ответил Рунар. – Вы же не думаете, что это как-то связано с тем?

– С чем связано? – Сайвар наклонился вперед и не мигая смотрел на Рунара. – Что мы должны думать, Рабби, с чем оно связано?

Рунару стало трудно усидеть на месте. Он сделал несколько глубоких затяжек, выдохнул дым в сторону, словно считал, что так он позже долетит до Эльмы и Сайвара. Эльма заметила, что на лбу у него выступил пот.

– А вы можете обещать, что то, что я вам расскажу, дальше не пойдет? – наконец спросил он. – Оно не от меня происходит.

– К сожалению, обещать такого мы не можем. Но если вы знаете что-нибудь важное и скрываете, то это преступление, и за него вам может грозить тюрьма.

Рунар вздохнул, затушил сигарету и провел по лбу рукавом.

– Ну да ладно, все равно мне терять нечего, – сказал он. – Правда, я сомневаюсь, что это важно. Это ведь женщина, которую обнаружили у маяка? Кажется, я ее узнаю. Такое лицо не забудешь. Такая миленькая маленькая девочка. – Он немного помолчал и лишь потом продолжил: – Ну. Я не знаю… у меня, в общем, нет никаких, знаете, веских оснований, чтобы подтвердить то, что я подозревал… что мы все подозревали… но он часто ходил к ней на верхний этаж. Приходил, пока мы веселились, и поднимался по лестнице. Мы ничего не слышали, ведь у нас музыка громко играла. Сколько времени он там проводил и что делал, я тоже сказать не могу. Когда веселишься, про время забываешь. Ну, во всяком случае, тогда я забывал. – Он улыбнулся, но глаза остались серьезными. – Но мы знали, что он туда ходил. И Хатла знала, но ничего не предпринимала. По-моему, она сама себя убедила, что там ничего такого… Что он с ней ничего не делает…

– А кто это был? Это Хендрик к ней ходил?

– А? Хендрик? – Рабби удивленно посмотрел на них и помотал головой. – Нет, это Томми был. Тоумас, брат Хендрика. Если он узнает, что я вам это рассказал, он меня разделает хуже, чем свою бабу! Пожалуйста, обещайте не говорить, что это я вам рассказал! Прошу вас!

* * *

Когда Хендрик вернулся домой, проведя весь день на поле для гольфа, ему показалось, что в жилище необычайно тихо. Он редко никого не заставал дома, и ему это не понравилось. Обычно Ауса сидела и вязала эту свою одежду, которая стала пригождаться только сейчас. Задумавшись об этом, он понял, что в последние дни она вела себя странно. Вернувшись из больницы, она сидела дома сложа руки, и он часто заставал ее за смотрением в окно на что-то непонятное. Что-то, что, наверное, никто не видел, кроме нее.

Он походил по дому в поисках каких-нибудь подсказок о том, куда она могла уехать. Ее сумочка была на своем месте: висела на батарее в прихожей. Но ее ботинок он не нашел. Может, она в саду. Летом, когда Ауса не вязала дома, она часто возилась в саду. Он подошел к окну гостиной и выглянул в сад, который выглядел весьма сереньким. У травы бурый оттенок, ветви голые. Он прищурил глаза в сторону кустов: ему показалось в них какое-то движение. Небось, котяра какой-нибудь. Он не любил этих подвижных созданий, которые могли внезапно выскочить с самой непредсказуемой стороны. При виде них его просто дрожь брала.