Скрип на лестнице

– Помнишь, как мы здесь жили? – спросила Адальхейдюр, когда они проходили мимо длинного таунхауса, и ответила сама себе. – Нет, конечно, не помнишь, тебе же было всего два годика.

– И семь, когда мы уехали. – Эльма улыбнулась матери. У нее сохранились хорошие воспоминания о районе, в котором она продолжала играть, даже когда они переехали. Новый дом располагался недалеко, и этот район долго был местом встречи всех детей, где они играли на свежем воздухе, играли в «палочку-выручалочку» и в гольф. Но потом они начали считать такие занятия нелепыми и предпочитали шататься по улицам или торчать в магазинах. Здесь прошли последние годы ее детства.

Мама как будто прочитала ее мысли.

– Здесь нам хорошо жилось, – сказала она, улыбаясь дочери. Эльма кивнула. – Эльмочка, до Нового года осталось не так уж много. – Тон Адальхейдюр стал чуть серьезнее. – А тогда придет время оставить все старое позади.

Эльма кивнула: она отлично понимала, на что намекает мать. Но если б это было так просто! Если б она могла все забыть, все стало бы легче. Говорить такое матери она не хотела – но она сомневалась, что когда-нибудь снова станет счастлива.

Акранес 1990

– А давай ночевать вместе! – предложила она однажды Саре. Они сидели в Сариной комнате, держа своих кукол, а перед ними стояла большая миска попкорна.

Сара улыбнулась и усердно закивала.

– Но все-таки надо спросить маму, – сказала она, встала и выбежала из комнаты. Через несколько минут вошла Сарина мама. Она была маленького роста, добрая, но гораздо старше ее мамы. Элисабет думала про себя, что Сарина мама вполне могла бы быть ее бабушкой. Ей было по крайней мере лет сорок.

– Как ты думаешь, твоя мама тебе разрешит остаться на ночь? – спросила Сарина мама.

Элисабет кивнула.

– Да она наверняка не против, – сказала она. И она поняла, что на самом деле матери все равно, где ночует дочь, и подумав об этом, на миг загрустила.

– Тогда лучше я ей позвоню, – сказала Сарина мама и попросила у нее номер домашнего телефона.

– А у нас телефона нет, – поторопилась ответить она. – Лучше я ее сама спрошу.

Сарину маму такой выход, судя по всему, не устроил.

– Я лучше сама с ней поговорю, – сказала она с улыбкой, а выражение ее лица было непреклонным. Элисабет поняла, что возражать бесполезно. Мама у Сары была строгая. Эта мама велела Саре приходить с гулянья строго в определенном часу и настаивала, чтобы дочь сначала делала уроки и только потом бежала на улицу играть. Сара завидовала Элисабет, что той никогда не приходится ни на что просить разрешения и не надо приходить домой к определенному времени. Элисабет лишь улыбалась и делала вид, что ей так хорошо.

– Но… – начала было она, но мама Сары не дала ей закончить.

– Давай вместе прогуляемся к тебе домой! – предложила она, и Элисабет нехотя согласилась. Обычно она старалась не водить Сару к себе домой.

Они оделись и пошли в сторону дома Элисабет. Она шагала медленно, отставая от матери и дочери на несколько шагов. Она не была уверена, что мама дома. Или кто сейчас с ней дома.

– Дом какой красивый, – сказала Сарина мама, когда они пришли.