Скрипач

Ник подошел к ней, схватил за плечи и резко развернул к себе. Потом он впился зубами в ее шею, оставив на ней темные следы, и, сплюнув на пол кровь со слюной, зло заявил:

— Запомни, дура, я всегда держу свои обещания, поэтому никогда ими не разбрасываюсь. Все. Уходи.

Блондинка всхлипнула, но спорить не стала. Видимо, она почувствовала, что это опасно, или же, как многие женщины, надеялась на то, что со временем скрипач изменит свое решение.

Едва только она ушла, как я бросилась к двери, чтобы проверить, действительно все, что я видела, реально или же это всего лишь проделки моего воображения. Прильнув к глазку, я внимательно рассматривала ее.

На лестничной площадке топталась в нерешительности именно та женщина, которую я ухитрилась увидеть сквозь стену. Теперь у меня не оставалось ни малейших сомнений, что произошло нечто экстраординарное и мое воображение здесь ни при чем.

Дверь открылась, и на пороге появился Ник. Я смогла разглядеть, как радостно вздрогнула девица. Она подумала, что скрипач передумал и решил ее оставить у себя. Вот ведь стерва! Сама же сказала, что у нее есть муж.

Он стоял абсолютно голый, лишь вокруг бедер было обмотано полотенце. Я представила, как сейчас веселится Раиса, которая так же, как и я, прильнула к дверному глазку. Неплохой стриптиз устроил ей наш веселый сосед, теперь ей будет о чем посплетничать со своими подругами.

— Ты забыла свою сумку, — Ник швырнул блондинке темно-зеленую сумочку размером чуть больше кошелька. — Удачи! Поверь, она тебе пригодится. И еще — не вздумай меня преследовать. Не звони и даже не подходи ко мне. Хорошего понемножку, — он усмехнулся, потом вдруг повернулся в мою сторону и посмотрел прямо в глазок, за которым затаилась я. Точно знаю, что, когда в коридоре не горит свет, снаружи невозможно понять, смотрит кто-то изнутри или нет, но почему-то была уверена, что он меня, все-таки, увидел. Тихо-тихо, стараясь не шуметь, даже не дышать, я сползла на пол.

Вернулась в комнату я только тогда, когда услышала, как хлопнула его дверь. Осмотрелась и ничего странного не заметила — стена как стена, непроницаемая и надежная. Если бы я своими глазами не увидела эту крашеную извращенку, то, наверное, сама усомнилась бы в том, что несколько минут назад каким-то непостижимым образом смогла увидеть за ней настоящее порно-шоу.

— Какой же он гад, — грустно сказала я Басмачу и ласково погладила животное, — редкая скотина. Скажи, Бася, как я могла так в нем ошибаться, а? Он ведь казался мне совершенно другим. Он же был таким нежным, ласковым, внимательным. Черт! Бася, он меня нес на руках на четвертый этаж и потом даже пальцем не тронул! Кот, какой из этих двоих настоящий Ник, а? Теперь я не знаю, что мне делать.

Басмач одарил меня всепонимающим и всепрощающим янтарно-желтым взглядом умных кошачьих глаз и тяжело, не по-кошачьи, вздохнул. Возможно, кот лучше меня разбирался в этой ситуации, да вот только сказать ничего не мог.

И тут за стеной заиграла скрипка, та самая, которая не давала мне спокойно жить. Перед глазами вновь проплыли картинки безумного секса, которые я видела перед тем, как скрипач выпроводил свою гостью. Все, с меня довольно! Я вскочила и помчалась в ванную, куда звуки проклятой скрипки не могли проникнуть. Тем более что после всего, что произошло, у меня возникло неприятное ощущение, что я грязная настолько, что отмыть меня уже будет невозможно никогда, и влажные трусики лишь усугубляли это чувство.

Я с остервенением терла свою кожу, но ничего не получалось — мне постоянно казалось, что невидимая грязь уже въелась в поры и осталась там навеки. Хотя, если подумать, то так себя должна была чувствовать та незнакомая блондинка, которой не так повезло, как мне, и которая не смогла вовремя покинуть его дом.

Пахнущая персиковой солью для тела, чистая настолько, что кожа скрипела от этой чистоты, я вернулась в комнату и без сил завалилась на кровать. Мне казалось, что я разгрузила несколько вагонов с чугуном, настолько усталой и выпотрошенной я себя чувствовала.

А скрипка все продолжала нашептывать мне на ухо свои заклинания. Мелодия обретала формы и плоть.

Чьи-то руки гладили мое тело, и бесполезно было от них отбиваться, потому что невозможно прогнать музыку. Невесомая, но сильная, она раздвинула мне бедра и проникла туда, где уже вновь все опухло и намокло, как будто я и не купалась только что. В страхе я вскочила с кровати и стала оглядываться по сторонам, ища того, кто так бесцеремонно вторгся внутрь моего тела.

— Дьявольское отродье, — прошептала я испуганно, — когда же ты оставишь меня в покое?

В ответ скрипка язвительно рассмеялась и вдруг сменила тон. В ее песне появилось что-то злое, жестокое, от чего хотелось безумствовать — рвать, кромсать, бить. А где-то на улице закричала истошно женщина. От ее жуткого крика я вздрогнула. И тут же скрипка замолчала, как будто этот вопль спугнул ее. Я прислушалась, но крик больше не повторился.