Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре

Сухое, будто вырубленное топором лицо Сазонова кривили гримасы. Ветер трепал густые длинные волосы, забирался под рубашку и пузырем вздувался на спине. Резидент не обращал внимания, его сосредоточенный взгляд был устремлен в бесконечную небесную высь и словно искал ответ на вопрос, уже не первый день не дававший покоя. Сомнения, которые скорее можно отнести к подозрениям, терзали Сазонова. Под ними не было реальной основы — фактов, но он не обольщался на этот счет. За спиной резидента было более двадцати лет службы в разведке, большая их часть прошла не на «паркете кабинетов», а в «поле». Поэтому с годами Сазонов все больше доверял внутренним ощущениям. Они редко подводили и говорили, резидентура все чаще работает наперекор его воле, а результаты становятся все более эфемерными.

В далекой Москве, но не для Сазонова, состояние дел пока выглядело вполне благопристойно. Агентурная сеть пополнялась перспективными источниками информации. От них и ранее приобретенных агентов поступали оперативно значимые материалы. Более того, за последние месяцы их объем даже возрос, но конечные результаты оставляли желать лучшего. Подтверждение тому Сазонов находил не только в собственных аналитических сводках, а и на совещаниях, проходивших в «Центре» — Москве. Сухие цифры являлись тому убедительным подтверждением. Основные показатели, отражающие конечные итоги работы мадридской резидентуры, в сравнении со швейцарской, парижской и даже римской, выглядели более чем скромно.

Операции, проводившиеся Сазоновым и его подчиненными, на первом этапе сулившие весомые результаты, все чаще заканчивались ничем. Он анализировал их ход и пытался понять, где и когда произошел сбой, какая была допущена ошибка и не находил ответов. Противник: испанский Национальный центр разведки (Centro Nacional de Inteligencia), ЦРУ и МИ-6 становились все менее осязаемыми. У Сазонова порой возникало ощущение того, что он и подчиненные ведут бой не с реальным противником, а с его тенью. Тенью весьма искусной и, что самое прискорбное, умело манипулирующей деятельностью резидентуры. Все вместе взятое приводило Сазонова к печальному выводу: среди подчиненных действует предатель. От одной только этой мысли ему становилось не по себе. Подобного провала в работе у него не было за все время службы.

Скрип двери и шум шагов заставил Сазонова встрепенуться. За спиной прозвучало:

— Разрешите войти, товарищ полковник?

— Да, проходите! Присаживайтесь, товарищи! — обронил он, плотно закрыл окно, возвратился к столу и нажал кнопку на пульте управления.

Заработал генератор зашумления и невидимый электронно-магнитный экран надежно защитил кабинет от чужих ушей. Сазонов сел в кресло и тяжелым взглядом пробежался по подчиненным. Перед ним находились наиболее опытные и, как он полагал, самые надежные оперативные сотрудники. Четыре пары обеспокоенных глаз нацелились на Сазонова. Он нервно перебирал пальцами карандаши в подставке и не решался начать трудный, с непредсказуемым результатом разговор. Цена ошибки была слишком велика. Предатель, если он находился в кабинете, мог свести на нет задуманный Сазоновым план его изобличения. Отбросив последние сомнения, резидент поднял голову и встретился взглядом с полковником Сергеем Морозовым.

«…В училище, в казарме четыре года мы спали с тобой голова к голове. Вместе воевали в Афгане. Орденоносец!..

Нет, Серега не предатель! Это все равно что не верить самому себе!»

Сазонов скользнул взглядом по однокашнику по учебе в Военно-дипломатической академии полковнику Сергею Скрипалю.

«…Тоже воевал в Афгане. Крепкий и надежный мужик! Стоишь в резерве на выдвижение. Не сегодня, так завтра будешь назначен на должность резидента. Зачем и ради чего тебе вести двойную игру? Сергей — предатель? Исключено!»

Требовательный звонок телефона нарушил напряженную тишину, царившую в кабинете. Сазонов снял трубку. Тон посла не сулил ничего хорошего. Он с раздражением сообщил Сазонову об очередной неприятности. Накануне его вызвали в МИД Испании и высказали «крайнее неудовлетворение деятельностью ряда сотрудников российского посольства». Своими действиями, по мнению испанской стороны, «они не способствовали налаживанию дружеских и взаимовыгодных отношений между нашими странами». Как оказалась, «не способствовал» им и подчиненный Сазонова. В ответ на справедливые упреки посла ему ничего другого не оставалось, как только заверить, что будут сделаны соответствующие выводы. Опустив трубку на аппарат, Сазонов не сдержался и в сердцах сказал:

— Прокол за проколом!

— Там где тонко, там и рвется, — мрачно обронил Сергей Морозов.

— А точнее течет. Похоже, у нас завелась крыса? — решился высказать горькую мысль ветеран подполковник Сергей Давыдов.

— Сергей Михайлович, вот только с выводами давай не будем спешить, — предостерег Сазонов, а в душе согласился:

«По сути, Михалыч прав! Так кто же предатель?..

Ты?!..