Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре

Все то, что в эти минуты происходило на далекой родине, здесь, в Мадриде, в атмосфере комфорта и безопасности, выглядело запредельным безумием. У одних это взывало ужас, у других — праведный гнев. Недавние бодрые заявления Грачева, что Грозный будет взят за сутки одним парашютно-десантным полком, а с сепаратизмом покончат в тот же день, на поверку оказались пустым звуком. Более чем двухмиллионная российская армия проявила полную беспомощность перед вчерашними колхозниками, рабочими, студентами и бывшим советским генералом Джохаром Дудаевым. Они — дети победителей в Отечественной войне, взяли оружие в руки и повернули его против вчерашних боевых товарищей по службе в Советской армии.

Чудовищность и абсурдность всего происходящего в России: кровоточащая рана на Северном Кавказе, ненасытная стая олигархов, рвущая на куски национальные богатства страны и президент Борис Ельцин, упивающийся властью, стали суровой реальностью и здесь, в Мадриде. У посла и тех, кто носил на плечах погоны, уже не возникало сомнений, страна погружается в чудовищную воронку кровопролитной войны в Чечне.

Те же чувства, что и другие, испытывал и полковник Скрипаль. В нем все еще была жива душа советского офицера. Она рвалась в Грозный, чтобы, как когда-то в Афганистане, быть рядом с теми, кто в Чечне сражался с сепаратистами и международными террористами. Судороги уродовали лицо Скрипаля, а в горле застрял колючий ком. Он ничего не замечал, ничего не чувствовал и остановившимся взглядом смотрел на экран. Бесстрастная камера оператора продолжала выхватывать один ужаснее другого кадры.

Наступивший 1996 год пополнил длинный список трагедий России в 20-м веке. Единственная защитница — армия, была предана продажными политиками и истекала кровью на Северном Кавказе. Тот день для сотрудников посольства в Испании, как и для подавляющего большинства россиян, стал черным. За столами никто не засиделся. Расходились молча и старались не смотреть друг другу в глаза.

В подавленном состоянии Скрипаль поднялся к себе в квартиру, разделся и лег в кровать, долго ворочался с боку на бок, но так и не смог уснуть. Перед глазами стояли страшные кадры из аэропорта Грозного. В душе мутной волной поднимались злость и лютая ненависть к Ельцину и его камарилье.

«…Везде предательство! Везде обман! Все продано и предано! Впереди только хаос и мрак! Конец России!

…Бросить все к чертовой материи и бежать! Но куда, Сережа? Куда?.. — терзался Скрипаль.

Остаться в Испании?..

Нет, надежнее будет в Британии! Из нее нет выдачи…

С голым задом ты там никому не нужен.

А что если?!.. Нет! Нет, Сережа!..

Им можно, а тебе нельзя?..

Надо рисковать, Сережа, пока не поздно. Прав Антонио, у России нет будущего! Все летит в тартарары. Чечня — гвоздь в крышку ее гроба! За ней полыхнет весь Кавказ и тогда…

Решайся, Сережа!..

Здесь у тебя и твоей семьи есть будущее! За паршивую справку они отвалили 10 тысяч баксов! Сколько же стоят секреты, те, что ты знаешь? Сколько?..

Пятьсот? Миллион?..

Сегодня они еще секреты, а завтра никому не нужны. Главное — не продешевить!» — с этой мыслью Скрипаль забылся в коротком, беспокойном сне. В ту новогоднюю ночь военный разведчик, полковник Сергей Скрипаль, как гражданин умер.

Закончились рождественские праздники, и российское посольство в Испании вернулось к повседневному режиму работы. Скрипаль как на каторгу приходил в свой кабинет, потом тащился на явки с агентами, а затем выдавливал из себя каждое слово для отчета перед резидентом. По вечерам, возвращаясь в квартиру, проверял тайник, пересчитывал 10 тысяч долларов, полученных от Идальго, и снова прятал. В посольстве, где все были на виду друг у друга, Скрипаль не мог их потратить. Это бесило и выводило его из себя. Он торопил встречу с Идальго, чтобы, наконец, покончить с двойственностью своего положения. Но тот находился за пределами Испании, и здесь о себе напомнил Гонсалес. Они договорились о встрече.

Она проходила в ресторане отеля «Милья Кастилья». Гонсалес был сама любезность и щедрость, заказал дорогие напитки и изысканные блюда, в беседе живо обрисовывал планы будущего бизнес-проекта. Скрипаль поддерживал тему, но не стал раскрывать перед ним истинные свои намерения. Теперь, когда маски, фактически, были сброшены, задача Гонсалеса для Скрипаля окончательно прояснилась. Он играл роль агента-наводчика, написанную Идальго и шефами из МИ-6. Поэтому их разговор больше напоминал игру в кошки-мышки. Гонсалес наводящими вопросами прощупывал Скрипаля, а тот, в свою очередь, делал прозрачные намеки, что готов к «продолжению аналитической работы с концерном «Альбатрос». Последнее слово оставалось за Идальго. Он планировал появиться в Испании не раньше февраля. Скрипалю ничего другого не оставалось, как запастись терпением.