Скрипичный ключ к счастью

– Объясню потом. Пока что могу сказать, что Елену Шепелеву точно убили, в этом у следствия нет никаких сомнений. Ей был нанесен сильный удар по голове, бил человек высокого роста и крепкого телосложения. Предположительно, мужчина.

– Предположительно?

– Могла и женщина, но если только очень здоровущая.

– Такая, как Эва?

– Ну… да. Такая.

От этой мысли Сашеньке стало снова сильно не по себе, и она порадовалась, что Юра поехал с ней. Впрочем, тот избрал весьма странный способ, чтобы охранять девушку.

На церемонию Сашенька отправилась одна, Юра сказал, что должен находиться хоть и поблизости, но так, чтобы при этом его присутствие никому не бросалось бы в глаза. То есть он должен был видеть всех, а вот его не должен был видеть никто.

– И зачем это?

– Психология. Если убийцу с его жертвой не связывают какие-то личные узы, то он приходит на место преступления. Если же такие узы существуют, то он обычно появляется на похоронах. Нельзя исключать такой возможности, что убийца Елены будет там сегодня.

От этих слов Саше стало окончательно неуютно. Да еще погода выдалась какая-то особенно поганая. Вроде бы и май месяц, а холодно было, как зимой. Резко опустилась температура, в воздухе сыпалась какая-то мелкая крошка, то ли снег, то ли град. И порывы сильного ледяного ветра дела не улучшали. На кладбище на похоронах и всегда-то стоит какой-то особый стылый холод, а уж тут Сашенька окоченела окончательно.

И еще она искренне не понимала, зачем Никифор организовал эту церемонию. Это была какая-то насмешка над судьбой. Народу пришло совсем немного, кроме Саши у свежей могилы собралось всего несколько человек. Все пожилые и хорошо друг друга знающие. Как поняла Сашенька, это были коллеги Никифора, которые просто не нашли предлога, чтобы отказать старому чудаку. Но и они недоумевали, зачем старику это все понадобилось.

Петр Карлович был тут, он держал за руку Мишеньку, который выглядел странно отрешенным.

– Никифор поехал за Хеленой, – пояснил учитель Сашеньке. – Давно должен был быть тут, но почему-то задерживается.

Петр Карлович был бледен, губы его дрожали. Но когда Саша спросила о причине такого состояния, он сослался на холод.

Пока ждали Никифора с дочерью, Саша показала Петру Карловичу смычок.

– Очень похоже, что это смычок Ярового, – оценил тот находку Дини. – Конечно, я могу ошибаться, точнее скажет сам Никифор. Вот только, где же он?

Наконец прибыл и Никифор.

– Идут! Ведет! – пронесся шепоток.

– Ой, как же Хелена изменилась!

– Бедняжка, ее не узнать!

– Чего хотите, пять лет прошло, и каких лет!

Саша с любопытством взглянула на высокую худую женщину, которая шла рядом с Никифором. Она так осторожно переставляла ноги, словно не была уверена в прочности почвы у себя под ногами. Взгляд у нее был пустой и остановившийся, она смотрела, но вроде бы ничего и никого не видела.

– Она безумна! – прошептал Петр Карлович. – Какой стыд! Все это видят! И зачем Никифору понадобилось ее сюда тащить!

Голос его прозвучал с такой страстью, что Саша невольно взглянула на учителя.

Тот поймал ее взгляд и пояснил:

– Я опасаюсь, как бы ей не стало хуже!

И больше он не проронил ни слова. Петр Карлович не сводил глаз с Хелены. Он забыл обо всем на свете. В том числе забыл и про Мишеньку, отпустив руку мальчика. Почувствовав свободу, малыш побежал к единственному хорошо знакомому ему тут человеку, к Никифору.

– Деда! Дедушка! Я замерз! Когда мы уже будем хоронить мою мамочку?

И тут что-то произошло. Саша сама толком не поняла, как это случилось, но лицо Хелены на мгновение дрогнуло. Оно перестало казаться безжизненной фарфоровой маской, на нем заиграл румянец, губы дрогнули в легкой улыбке, а в глазах на мгновение промелькнула грусть. А потом случилось и вовсе невероятное, безумная подняла свободную руку и провела по волосам мальчика. Прикосновение было совсем легким и длилось оно лишь мгновение, затем рука Хелены вновь безвольно упала вдоль туловища и все вернулось на круги своя.

Но Саша все равно ожидала, что мальчик сейчас шарахнется от чужой и страшноватой тетки. Однако Мишенька всех удивил. Вместо того чтобы испугаться, он лишь ближе шагнул к Хелене.

– Познакомься, Мишенька, это твоя бабушка, – с улыбкой произнес Никифор.

И Саша услышала, как за ее спиной зашептались коллеги музыканта:

– Он спятил! Мальчишка-то ему совсем чужой! Безумие – это у них семейное.

Но Мишенька ничего не слышал, он сосредоточенно думал над словами Никифора.

– Если ты мой дедушка, – произнес он, – значит, ты ее муж? А говорил, что жена твоя умерла и лежит вон там.

И Мишенька ткнул в сторону захоронения семьи старого скрипача.

– Я твой прадедушка, прабабушка Марта уже умерла, а Хелена – моя дочь и твоя бабушка.

Мишенька кивнул, он все понял. После чего он доверчиво сунул свою крохотную ручонку в руку Хелене.

– Дедушка, иди, – сказал он. – Тебя ждут. А я тут постою со своей бабушкой.