Скрипка, деньги и «Титаник». История скрипачки, продававшей мечты и обман

«Эффект Моцарта» не отражается на твоих интеллектуальных способностях, но помогает в другом: благодаря ему все больше американцев начинают верить в реальную пользу классической музыки, хотя и не знают о ней ничего. В девяностые классическая музыка становится более престижной и более загадочной – а это мощное сочетание. Идеями о ее исцеляющем и благотворном влиянии пронизаны голливудские фильмы этого периода. Если не имеющая среднего образования проститутка приходит в восторг от оперы, значит, в душе она аристократка и достойна стать женой миллионера («Красотка»). Если белые женщины переезжают в Гарлем – это просто джентрификация, однако если они обучают классической музыке черных детишек – это уже благородство («Музыка сердца»). Равнодушный учитель заводит роман с ученицей старших классов, но все его грехи прощаются, когда он знакомит глухого сына с классической музыкой («Опус мистера Холланда»). Тяжелое психическое заболевание терпимо и даже не лишено определенного обаяния, если пациент играет Рахманинова в экстазе, обливаясь потом («Блеск»). Забрать у женщины пианино все равно что лишить ее голоса («Пианино»). Скрипка – не просто музыкальный инструмент, а плоть и кровь, мертвая мадонна и ее мертвый младенец, труп возлюбленной, осиротевший ребенок, цыганская душа, сексуальный объект, орудие в борьбе с коммунистическим режимом и «совершенный союз науки и красоты» («Красная скрипка»).

В последнем параграфе оригинального исследования Калифорнийского университета в Ирвайне авторы отмечают, что повышение уровня IQ, зафиксированное в ходе эксперимента, вероятно, объясняется не прослушиванием случайно выбранной музыкальной композиции (переменная данного эксперимента), а тем, что музыка, которую слушали испытуемые, была простой, расслабляющей и содержала большое количество повторяющихся элементов.

Именно такую музыку сочиняет Композитор.

При этом они пишут: «Мы предполагаем, что недостаточно сложная музыка с большим количеством повторяющихся элементов скорее мешает абстрактному мышлению, чем развивает его».

«Боже, благослови Америку», турне 2004 года

Дарем, Нью-Гэмпшир

Композитор заглядывает в объектив видеокамеры Харриет.

– Ты пытаешься запечатлеть звуки, образы и запахи настоящей рок-н-ролльной команды? – спрашивает он, имитируя британский акцент.

– Настоящей рок-н-ролльной чего? – недоумевает Харриет.

Композитор не обращает внимания и продолжает уже с австралийским акцентом:

– Хочу сказать одну вещь, – он таращит глаза, как на концерте, когда произносит одну из своих проникновенных речей. – Музыка, которую мы исполняем, резонирует со струнами… со струнами…

– Души? – подсказывает Харриет.

– Да нет же, – у Композитора теперь голос комментатора Би-би-си. – Эта музыка, скорее, похожа на краску на стенах, она резонирует… резонирует… Она как пигмент в краске, этот цвет, который я пытаюсь запечатлеть, – частички соли, кристаллы. Если вам удастся разглядеть не только стены, но и пигмент, вы сможете затронуть струны души.

– Кажется, кто-то нанюхался краски, – хмыкает Харриет.

Но позже мы понимаем, о чем говорит Композитор: он подражает британскому акценту актеров фильма «Это – Spinal Tap», гениальной псевдодокументальной картины Кристофера Геста о несуществующей рок-группе Spinal Tap. Оказывается, это любимый фильм Композитора.

После концерта Композитор устраивает нам сюрприз. «Вам понравится», – обещает он, велит ждать его в трейлере и убегает. Мы припарковались у колледжа, где он когда-то учился. Я вспомнила: давным-давно Евгений говорил, что Композитор играл хэви-металл в студенческой группе.

– И как она называлась? – спросила тогда я.

– Не знаю, но они занимались тем же, чем мы сейчас: выступали на ярмарках и в торговых центрах и продавали диски. Но с хэви-металл такая штука не работает.

– Понятно почему, – кивнула я.

– Потом он какое-то время записывал детские песенки, – добавил Евгений.

– Так вот что на той кассете! «Композитор – пират»!

– Ага, и снова ничего не вышло. Наверное, дети его испугались. Позже он переключился на ирландскую музыку, но этот рынок перенасыщен. Затем были звуки природы.

– А после – «Титаник».

– Да, – кивнул Евгений. – Наконец он нашел то, что продается.

Мы с Патриком, Харриет и Ким ждем Композитора на лужайке перед трейлером. Вечереет, становится прохладно. Харриет пообещала приготовить нам суп из окры[30], хотя каждый раз, когда кто-то готовит, мы боимся отравиться газом или взорвать трейлер к чертовой матери. Но погода располагает к горячему супу; нам так хочется домашней еды, что мы готовы рискнуть. Солнце клонится к закату, пахнет горелой листвой.

К нам бежит Композитор с коробкой в руках. На нем концертный костюм и кроссовки для бега.

– Ребята! – кричит он, приближаясь. – Смотрите, что я принес! Только что прислали из офиса. Вам понравится!