Скрипка дьявола

— Отвратительное существо, — согласился Пердомо. — Но больше всего настораживает то, что ей знаком звук взводимого курка. Откуда только взялась такая хитрая бестия! Нужно непременно сообщить о ней охранникам Концертного зала, чтобы они предупредили муниципальную службу. И конечно же огромное спасибо, Милагрос. Если бы вы не подтолкнули ко мне револьвер, я бы сейчас с разодранной глоткой истекал кровью на этом тротуаре.

— Я в жизни не держала в руках оружия, поэтому пришлось прибегнуть к вашей помощи, — ответила Милагрос, пытаясь улыбнуться, но вместо улыбки вышла странная гримаса. Она была еще слишком испугана, чтобы шутить. То и дело озираясь по сторонам, дабы убедиться, не вернулась ли собака, она спросила: — Как вы себя чувствуете?

Инспектор задрал брючину, желая рассмотреть последствия удара, пришедшегося в бедро, и увидал большую гематому, которая уже начала синеть и воспаляться. Он стал ощупывать ее, пытаясь понять, нет ли перелома, и едва не потерял сознание.

— Какой кошмар! — воскликнула Милагрос, увидев кровоподтек. — Вам нужна срочная медицинская помощь!

— Ни в коем случае, — воспротивился полицейский. — Перелома нет, кровотечения тоже, болит не так уж силь… уф! Пустяковая травма. Придется только идти помедленнее.

Милагрос предложила Пердомо опереться на нее, чтобы пройти те несколько метров, которые по-прежнему отделяли их от двери, но тот гордым жестом оскорбленного мужчины отверг помощь:

— Спасибо, я в состоянии передвигаться сам.

И двинулся к двери, отчаянно хромая.

Пердомо поймал себя на том, что тоже украдкой оглядывается, желая убедиться в том, что адское животное не вернулось, чтобы снова на них напасть. Почему собака обратилась в бегство еще до того, как Пердомо выстрелил в нее? Быть может, она прежде сталкивалась с огнестрельным оружием? Пердомо решил не делиться своими подозрениями со спутницей и наконец-то постучал костяшками пальцев в стеклянную дверь. Толстое стекло почти полностью поглотило звук ударов, и инспектору пришлось достать из кармана монету, чтобы результат его усилий был более успешным. Через несколько секунд дверь открыл служащий компании, охраняющей Национальный концертный зал, и, изучив жетон Пердомо, пустил их внутрь.

Оказавшись в вестибюле, инспектор попытался сообщить охране о том, что только что произошло на улице:

— Там бегает собака…

— Ну да, — перебил его охранник, — но она никого не трогает.

Подобный ответ возмутил Милагрос до глубины души.

— Как это никого не трогает? — набросилась она на говорившего. — Она едва не растерзала этого сеньора!

Из тени появился второй охранник:

— А может, это совсем другая собака?

— Большая черная собака с висячими ушами, передние лапы гораздо длиннее задних, похоже, это помесь мастифа и ротвейлера, — пояснил Пердомо, пытаясь не замечать сверлящую боль в правом бедре.

— Да, это она, — согласился охранник. — Она уже несколько ночей бегает вокруг. Должно быть, кто-то ее бросил. Но пока с ней не было проблем…

— Несколько ночей? — переспросил инспектор. — А точнее?

— По-моему, с тех пор, как убили скрипачку, — ответил другой охранник.

— Вот что, пожалуйста, зафиксируйте этот случай и позвоните в муниципальную службу. Эту собаку следует уничтожить. Она только что сбила меня с ног и чуть не перегрызла глотку!

Когда первый охранник, который, видимо, был старшим, уверил его, что утром он незамедлительно доложит о собаке, Ордоньес и Пердомо озабоченно переглянулись. Оба, несомненно, подумали об одном и том же: выйдя из здания, они могут снова подвергнуться нападению этой жуткой твари.

— Попробуйте позвонить сейчас. Чем раньше ее уберут, тем лучше.

Охранник кивком головы отправил своего напарника к телефону, а сам спросил инспектора, чем может ему помочь.

Тот объяснил, что ему нужно закончить осмотр Хорового зала, и попросил проводить его туда.

— У вас есть немного льда? — добавил он, прежде чем пуститься в путь. — Чтобы снять воспаление.

— Да, есть, — гордо ответил охранник. — Здесь у нас есть все.

Он провел его в комнатку с телевизором, в компании которого они коротали время ночью. В углу Пердомо заметил маленький холодильник, наподобие мини-бара, из тех, что стоят в номерах гостиниц. Охранник вытащил из морозильника поднос со льдом, вывалил его содержимое на голубую тряпку, о происхождении которой Пердомо предпочел не задумываться, и, завернув в нее кубики льда, передал Пердомо.

Как только инспектор приложил ее к бедру, он сразу же почувствовал облегчение и в первый раз после нападения собаки позволил себе улыбнуться.

— Так гораздо лучше, — сказал он и некоторое время не двигался, придерживая импровизированный пузырь со льдом и в то же время изучая охранников.

Тот, кого он посчитал главным, был высоким, сильным и толстым мужчиной, в рубашке, расстегнутой почти до пупа, как у певца фламенко. На широкой волосатой, как у шимпанзе, груди висело множество цепочек и золотых образков с Девой Марией, Христом и святыми, которых Пердомо не пытался опознать. Говорил он, растягивая в каждом слове ударный слог, словно страдал хронической усталостью: «Держи-ите ле-ед».