Скрипка неизвестного мастера

— Ах, вот ты о чём… А я решил — раз наследство, значит, вопрос финансовый. Извини, брат, не разобрался. Так-та-ак… Что ж, можно, конечно, начать учиться. Поздновато, конечно, ну да ничего. Только я ведь не занимаюсь с маленькими… — он виновато посмотрел на Кешку — Я, конечно, не в том смысле, что ты маленький. У меня же училище, все студенты закончили музыкальную школу. Один, правда, Петька такой был — с одиннадцати лет. Но он уже очень много чего умел… Я, понимаешь, не учу с самого начала. Просто не умею. Мы, пожалуй, вот как можем поступить: я позвоню одной своей знакомой. Она в музыкальной школе преподаёт, — тут он заметил, как Кешка сжался, — ты, наверное, в школу не очень хочешь? Можешь у неё дома заниматься, она здесь живёт неподалёку. Человек прекрасный, и учит очень хорошо, — а там, чем чёрт не шутит, будут успехи — может, и пойдёшь дальше, в училище — тут уж, конечно, я тебя к себе в класс возьму с удовольствием…

Кешка уже не слушал.

— Спасибо, Михаил Соломоныч, не надо. Это я так ляпнул, не подумав, мне не нужно. Не нужно! Я… В общем, спасибо, до свиданья!

Кешка летел по лестнице через две ступеньки. А чего он хотел?! Чтобы ему сказали — пожалуйста, Кешенька, только приходи, родной — я тебя жду-не дождусь?! Да кто он ему такой?! Просто Танин одноклассник — такой же, как Егорка или толстый Прохоров. Вот Тигр — нет, Тигр — другое дело: «талантливый молодой виолончелист». А Кешка… с чего он взял, что кому-то есть какое-то дело до того, что происходит в его бестолковой башке и дурацком глупом сердце?!

Перед дверью на улицу Кешка остановился отдышаться. И почувствовал, что сейчас заплачет. Нет, не заплачет! Не дождётесь! Он поднял голову повыше, чтобы не дать слезам выкатиться из глаз.

Сверху кто-то бегом нёсся по лестнице, наверное, какой-то мальчишка — легко скакал через ступеньки, гулять бежит, наверное… Кешка спрятался под лестницу.

К двери вдруг выскочил Михаил Соломонович. Потерял тапочку и смешно запрыгал на одной ноге. Оглянулся растерянно и заметил Кешку. Тот не успел придумать, что сказать и как справиться со своим лицом, только хлюпнул носом.

А Михаил Соломонович вдруг шагнул к нему, посмотрел прямо в глаза и сказал:

— Кеша, слушай, ты прости меня. Я же поначалу не понял ничего.

Кешка совсем растерялся. Как-то странно — взрослый человек, извиняется — а сам вроде бы ни в чём и не виноват…

— Ты, знаешь, тоже хорош, — добавил он. — Сказал бы сразу, как есть — а то «наследство, дедушка»… Поди разберись. Знаешь, Кеша, я подумал — по вторникам я в общем-то бываю свободен. Ближе к вечеру, после пяти. Так что приходи, попробуем…Подойдёт?

Вот тут Кешка не сдержался — слёзы выкатились наружу.

— Ну что ты, в самом деле… Пойдём наверх, поговорим — а то у меня дверь нараспашку.

Кешка летел домой, как на крыльях. Они договорились заниматься каждый вторник, раз в неделю. Он заранее представлял, как Михаил Соломонович удивится — какой он, Кешка, способный. И умный. И трудолюбивый. Куда там этому его Петьке!

И Кешка будет играть на скрипке. Будет, музыкантом, как Тигр. И Таня… И Таня, конечно, тоже.

Вдруг Кешка вспомнил, что Тигра не было в школе уже третий день. У него, кажется, ухо болит. А это ведь, наверное, не здорово — больные уши. Дома сидит, один… Кешка вдруг неожиданно понял, что нужно делать.

Прибежал домой, откусил горбушку батона, запил кефиром прямо из пакета. Потом, жуя, выдрал из старой тетради лист и сложил самолётик. И, накинув пальто на одно плечо, без шапки выскочил на улицу.

Тигр жил на третьем этаже. Форточка открыта — отлично, всё сходится. Кешка взобрался на спинку скамейки, одной рукой держась за дерево. Конечно, третий этаж… Дохлый номер — но хотя бы попробовать! Кешка вспомнил, как папа учил его бросать мяч в баскетбольную корзину — нужно закрыть глаза и представить: вот ты бросаешь мяч, вот он летит — и попадает!

Он закрыл глаза и представил, как самолётик влетает в форточку.

Потом поднял руку и очень мягко, несильно запустил его. Белый самолёт взмыл вверх, почему-то очень высоко, даже слишком. И над самым окном вдруг резко зарылся носом.

И чисто нырнул прямо в самую форточку, даже не задев раму.

Зелёная итальянская тетрадь 3. Два брата

В окно постучали. Винченцо выглянул на улицу — под дождём стояли два каких-то оборванца. В другое время он, наверное, бросил бы им монету да и захлопнул окно. Но то ли его размышления о душе и сердце, то ли ненастье тому причиной, но мастер решил пустить бродяг в дом — хотя бы на пару минут!

— Чего нужно? — грубо спросил он, пытаясь своей суровостью сгладить неожиданный приступ великодушия.

— Простите, синьор — нам сказали, вы можете помочь, — откликнулся старший из бродяг, тот, что был с небольшой рыжей бородой. Винченцо успел заметить, что он сильно хромает. — У нас несчастье — мы попали под копыта лошади…

— Сожалею, — пожал плечами Винченцо, — но вы ошиблись: я не лекарь!