Скрипка синьора Орланди

Сергей Карпущенко СКРИПКА СИНЬОРА ОРЛАНДИ Роман

1 РАБОТАТЬ НА «КЛАДБИЩЕ ЗВУКОВ»

…Открыть глаза было так трудно, будто веки кто-то незаметно пришил к щекам или, по крайней мере, смазал клеем «Спрут». Когда же Володя наконец разлепил глаза, то понял, что лежит на спине — его взгляд упирался в потолок со светильником, откуда-то сверху на него смотрели хмурые лица с какими-то огромными, вытянутыми, наподобие вороньих клювов, носами. Губы смотрящих на него людей шевелились, но смысл их слов проникал в сознание, точно пробиваясь сквозь толстую преграду.

— Вот… открыл… — слышал Володя.

— Взял…

— Украл…

— Говорили… таких молоденьких…

— Да, нельзя было…

Володя стал припоминать, как могло случиться, что он лежит здесь, на полу, попытался сообразить, кто эти люди с вороньими клювами, но он ничего не вспомнил, потому что его охватил озноб, и в мозг проник, как длинный клинок кинжала, тот самый звук, в глазах стало темнеть, как тогда, и он, теряя сознание, только и сумел спросить резиновыми, непослушными губами:

— А скрипка… где?

* * *

— Ну, милые мужички мои, необразованные, неотесанные! Знаете вы название хоть одного китайского музыкального инструмента? Ничегошеньки-то вы не знаете, а я — знаю: цинь, пипа, тамбула, лавабо, сансянь, цисяньцинь — это все струнные смычковые! Духовые — шен, юэ, чжи, дачунку, мунчуку, телин, паламан! Ударные назвать?

Все это мама говорила Володе и отцу, когда они сидели за обеденным столом, и «мужички» смотрели на упивающуюся собственной эрудицией, всегда красивую и живую мать и жену разинув рот.

— Ударные не называй, — решительно заявил отец. — Я сам знаю барабан, например!

— Сам ты барабан, — насмешливо ответила мама, а потом продолжила серьезным тоном: — Это я вам про китайские инструменты не случайно рассказывать стала. Скоро, Володя, если не откажешься, тебе доведется не только узнать о всяких цисяньцинах и хунцинях больше, чем знаю я, но и увидеть их своими глазами, даже стереть с них пыль.

— Как это так? — не понял Володя, евший булку с молоком. — В Китай, что ли, поеду?

— Нет, стоит только переехать через мост, и ты окажешься в царстве музыкальных инструментов, или… на кладбище звуков, как хочешь называй это место.

— Ничего себе! — удивился папа. — Да что это за место чудное, Вика, расскажи! И почему именно Володька должен там оказаться? А я?

— Место это — Музей музыкальных инструментов, — несколько свысока глядя на папу, сказала мама (так, впрочем, она смотрела на него почти всегда). — А попадет туда Володя потому, что там на июль и, возможно, на август требуется работник. Работа нехитрая — нужно разобрать в музейном архиве кое-какие документы, рассортировать их, помочь бабушкам-смотрительницам на экспозиции. Все это не за спасибо, понятно, заплатят деньги, пятьсот рублей. Меня в институте вчера спросили, согласится ли сын поработать, но я сказала, что отвечу через пару дней Володя совершенно не любит серьезную музыку, да и музыку вообще, кроме «Алисы», конечно… — И мама продолжила трапезу, стараясь не замечать надувшегося от обиды Володю.

— С чего это ты решила, будто я не люблю музыку? — наконец произнес он. — Я хочу работать в этом музее, да и деньги мне не помешают. Ты же оставишь их мне? — И Володя с надеждой посмотрел на мать — у него никогда не было пятисот рублей, а хотелось купить так много!

— Ладно, владей! — ответила мать. — Только их вначале нужно заработать. Я предложила тебе это место вовсе не из-за денег. У тебя будет уникальная возможность увидеть, подержать в руках такие раритеты, которых и большинство профессиональных музыкантов в глаза не видело. К тому же познакомишься с основами музейного, архивного дела. Все не без пользы. Ну, так идем с тобой в понедельник на работу?

— Идем, конечно! Какие могут быть разговоры! — радостно сказал Володя и зачем-то спросил: — А ну-ка, назови сама китайские ударные инструменты!

— Пожалуйста! Это — банчжун, баньцион и гонг! — словно на экзамене отчеканила мать, а отец, допивая кофе, небрежно бросил:

— Ну, про гонг-то и мы кое-что слышали!

Здание музея находилось в самом центре исторической части Петербурга, рядом с громадой увенчанного золотой шапкой старинного собора. В отделе кадров музея об устройстве на временную работу сына Виктории Сергеевны Климовой, старшего сотрудника Института археологии, кандидата наук, уже были предупреждены, а поэтому начальница, получившая команду свыше, оформила Володю быстро, улыбка её при этом напоминала гримасу человека, съевшего лимон без сахара.

— А что, кроме подростка, никого на временную работу найти не смогли? — спросил вдруг Володя ни с того ни с сего, а работник музея, улыбнувшись особо кисло, ответила:

— Да кто за такие деньги в пыли купаться станет?

— Ну уж не говорите! — вспыхнула мама, желая успокоить Володю. Работа интересная, полезная.

— Интересная! — насмешливо покрутила головой женщина. — Поработаешь с нашей Адельфиной Кузьминичной с недельку… — и замолчала, точно спохватившись.