Скрипка Страдивари, или Возвращение Сивого Мерина

Не разрешив ни одного из поставленных перед собой вопросов, Всеволод Игоревич не заметил, как заснул, не раздеваясь, на своем диванчике и до утра ему снился безобразный хромой старик без ушей, с глазами, почему-то заклеенными коньячными этикетками.

Ровно в девять Самуил Исаакович Какц просунул голову в приемную полковника Скоробогатова:

– Здрасьте, солнышко. С добрым вас утром, прекрасно выглядите. У себя? – Он ткнул указательным пальцем в сторону дубовой двери кабинета начальника отдела.

Секретарша Валентина, весь предыдущий день потратившая на борьбу с неприличных размеров ячменем, залепившим ее в обычной жизни очаровательный правый глаз, и никак не преуспевшая в этом многотрудном занятии, восприняла какцевское «прекрасно выглядите» за неприкрытое издевательство и не удостоила его ответом.

Какц, по необъяснимой для самого себя причине, панически боялся пуще всяких начальников именно их, секретарш, по возможности старался избегать общения с ними и, когда это удавалось, пулей проскакивая мимо. На этот раз интуиция и грозный вид Валентины подсказывали: проскочить не выйдет – терпение и скромность. Он негромко покашлял, переступая с ноги на ногу поскрипел половицами, повздыхал и только, когда никакие ухищрения не возымели действия, попробовал еще раз обнаружить себя более обстоятельным вопросом.

– Скажите, Валентина Сидоровна, начальник отдела по особо важным делам Юрий Николаевич Скоробогатов у себя в кабинете?

– Назначено?

– Конечно, конечно, – обрадовался Самуил Исаакович, – конечно, назначено, то есть, видите ли, и да, и нет, я должен отчитаться, я вчера получил задание от Юрия Николаевича и должен отчитаться, я…

Он не договорил, секретарша нажала кнопку селектора:

– Юрий Николаевич, к вам Какц. – Какое-то время она молчала, затем буркнула что-то, оставшееся для музыкального эксперта загадкой, вновь обратилась взором к компьютеру, и только когда через достаточно продолжительное время Самуил Исаакович, презирая себя за трусость, на цыпочках двинулся к двери кабинета, она произнесла:

– Куда? Вашим делом занимается другой отдел.

Оторопевший Какц не сразу, но все-таки решился на явную наглость.

– Какой?

– Дру-гой! – прозвучал категоричный ответ. – Закройте дверь.

В коридоре он столкнулся с Мериным, схватил его в охапку и громко зашептал на ухо:

– Понимаете, Всеволод, меня не пустили! Говорят, какой-то другой отдел. Я в панике: вчера полковник Юрий Николаевич Скоробогатов дал мне указание посетить композитора Твеленева Антона Игоревича для проведения экспертизы его музыкального инструмента. Я посетил, провел экспертизу, результаты меня, признаюсь честно, просто-таки ошеломили – я не спал всю ночь, вчера я вам звонил, вкратце рассказал, правда, несколько эзоповым языком свои впечатления – не очень-то доверяю, знаете ли, телефону, подумал, завтра на совещании… подготовил отчет, хотел доложить догадки… А меня не пустили! Вы не в курсе в чем дело? – По всему было видно, что он очень сильно волнуется. Мерин попытался его успокоить:

– Не берите в голову, Самуил Исаакович, главное – вы прекрасно выполнили задание, а результат кому надо – узнают. Не волнуйтесь вы так. Тем более что это дело, действительно, передали в другой отдел.

– Какой?

– Понятия не имею, – не моргнув глазом соврал Мерин, – со мной, как вы понимаете, не советуются.

– А вы сами, Всеволод, в курсе этой скрипки?

– Если честно – нет. Вчера по телефону я даже не понял, что речь идет о скрипке, подумал, вы в самом деле купили не тот картофель. Или что-то перепутали. Или выпили? – он попытался перевести разговор на шутливый тон, но Какц энергично замахал руками:

– Ни, ни, ни, никаких шуток, Всеволод, все слишком серьезно. Слишком! – Он оглянулся по сторонам, дождался, когда поблизости никого не было, и совсем уже тихо, еле слышно сообщил: – Украдена скрипка Антонио Страдивари, 17 век, цены не имеет: бесценна.

– Пожалуйста, Самуил Исаакович, успокойтесь, нельзя так, вы даже побледнели. – Мерин взял Какца под руку, они прошли с ним по бесконечно длинному муровскому коридору, по лестнице спустились во двор, вышли на Петровку, повернули к Цветному бульвару. Весь этот немалый путь ни тот, ни другой не проронили ни слова: ни преисполненный торжественностью предстоящего секретного разговора Какц, ни Мерин, не преисполненный ничем, кроме жажды узнать о скрипке и ее владельце все и как можно подробнее.

Первым нарушил молчание следователь.

– Самуил Исаакович, честное слово, у меня без ваших скрипок дел по горло – висяк на висяке, некогда мне вникать в чужие проблемы, но все так близко принимать к сердцу, как вы, просто невозможно. Трусс прав: «Так мы протянем, но недолго». Забудьте вы своего Страдивари, бог с ним совсем. Вон кафе, хотите понемножку? Я угощаю.

Какц остановился, красные от напряжения глаза его сузились, немалый, набегающий на верхнюю губу нос пошел морщинками, казалось – он вот-вот заплачет.