Скриптер

– А вы разве сами не видите? – спокойно отреагировал Редактор. – Вы разве не ощущаете разницу? Разве не чувствуете, насколько здесь по-другому дышится? Кстати, то место, где вы провели некоторое время, тоже не является иллюзорным объектом. Но об этом мы поговорим как-нибудь в следующий раз.

Он повернулся к Николаю.

– Теперь докладывайте.

– Вокруг объекта выставлена двойная цепь охранения. Ближние к монастырю улицы и все подъезды перекрыты начиная с двадцати трех!

– Местный персонал? Церковные служащие? Что с ними?

– Местных вахтеров и охранников на постах сменили наши люди. По согласованию с РПЦ монастырь покинули на время также церковные служащие и послушники, размещавшиеся в Певческих палатах и некоторых других корпусах.

– Формальная причина объявлена?

– Получен сигнал о найденной при реставрации одного из корпусов неразорвавшейся немецкой авиабомбе «двухсотке» времен Великой Отечественной…

– Звучит убедительно.

– Соответственно, саперы и взрывотехники должны осмотреть эту опасную находку. Ну, и обезвредить на месте либо вывезти боеприпас – если «сигнал» подтвердится – на загородный полигон… Но и эта формальная причина зачистки объекта сообщена лишь очень узкому кругу людей.

– Что показала проверка наших служебных систем?

– Автономные источники питания проверены – все в рабочем состоянии! Полное ночное освещение, в том числе, подсветка прожекторами, выключено четверть часа назад. В данный момент задействована лишь система дежурного освещения. Вся территория, все корпуса «зачищены». Помещения «лопухинских» палат, а также непосредственно местная «рубка», осмотрены надлежащим образом. Каких либо отклонений от нормы ни проверяющими товарищами, ни мною – не отмечено.

– Добро, Николай. Часовщик уже на месте?

– Часовщик приехал на объект около одиннадцати вечера с четырьмя помощниками. Они уже закончили свою работу. Кстати, до вашего появления здесь было довольно шумно.

– А что так?

– Пришлось просверлить в перекрытии фундамента несколько отверстий для крепежа привезенного ими оборудования.

– Понятно… Посторонних в монастыре, значит, нет?

– Нас здесь осталось лишь четверо, включая Часовщика. Ближние к нам посты находятся уже за стенами монастыря.

– А эти четверо помощников Часовщика?

– Уехали десять минут назад. С внешнего поста только что доложили, что их транспорт миновал линию оцепления.

Дэн, хотя и внимательно слушал этих двоих, откладывая в памяти все то, о чем они говорили, все еще не мог до конца поверить в то, что происходящее ему не снится. У него пока что не укладывалось в голове, что эти в высшей степени странные события происходят в реальности и что он сам находится в их эпицентре, являясь едва ли не главным из всех действующих лиц.

Необычайность, диковинность, и даже некий мистический оттенок происходящего дополнительно усиливались самим этим древним антуражем, в котором они оказались, той обстановкой, которая их сейчас окружала.

Монастырь, заложенный в первой четверти XVI века Великим князем Московским Василием III, реконструированный и дополненный новыми башенками, церквями, часовенками и монастырскими корпусами в последующие десятилетия и столетия, в особенности, при Ирине Годуновой и царице Софье, выглядящий в дневное время красочно, празднично, как на открытке, благодаря барочному «московскому» стилю и сочетанию красного и белого цветов, подсвеченный прожекторами и светильниками в обычные ночи, с расположенным в центре монументальным пятиглавым Смоленским собором, теперь, в эту самую минуту, когда трое мужчин стояли у входа в Лопухинский корпус Новодевичьего, имел мрачный, строгий, суровый вид; он более всего напоминает сейчас осажденную неприятелем крепость…

– Ну что ж… – помолчав немного, сказал Редактор. – Раз все готово, тогда не будем терять времени. Николай, пригласите нашего юного друга пройти в помещение редакции Пятого канала.

Логинов вслед за охранником прошел внутрь красно-белого строения, в котором почти три столетия назад император Петр II разрешил поселиться своей бабушке, Евдокии Лопухиной, опальной царице, постриженной по велению другого Петра в монахини… Пройдя по коридору в самый конец через центральную часть палат, где некогда размещались аудитории Богословского института, а затем и Московской духовной семинарии, подошли к низким, окованным железом, дверям. Здесь Дэн остановился – его заинтересовало увиденное.

Судя по вытесненным – или же отформованных литьем – на разведенных в стороны почерневших металлических створках старославянским письменам, дверь эта была столь же древней, что и сами палаты. Возведенные, кстати говоря, в Новом девичьем монастыре задолго до появления и вселения той, кто дала современное название этому монастырскому корпусу…

– Берегите свою светлую голову, дружище! – подал реплику Николай прежде, чем сам шагнул в низкий и довольно узкий, похожий на лаз, дверной проем. – Осторожно… ступеньки!

Дэн последовал за ним. Лестница, освещенная забранными в решетку светильниками, оказалась довольно крутой, хотя и недлинной – всего он насчитал двадцать семь ступеней.