Скрюченный домишко

- Мой дедушка останется, - убежденно сказала София. - Все эти попытки доить богатых ему не страшны. Он просто доит самих доильщиков. Интересно, полюбишь ли ты его?

- А ты его любишь?

- Больше всех на свете, - ответила София.

2

Прошло больше двух лет, прежде чем я возвратился в Англию, - нелегких для меня лет. Я писал Софии, она - мне. Ее письма, как и мои были не любовными посланиями, а скорее письмами близких друзей, полными мыслей о грядущем и прошлом и описаний текущих событий. Но тем не менее я знал, что наши чувства друг к другу стали сильней и глубже за время разлуки.

Я прилетел в Англию теплым пасмурным сентябрьским днем. В голубоватом сумраке листья деревьев казались золотыми, дул легкий порывистый ветерок. Я послал Софии телеграмму прямо из аэропорта.

"Только что прибыл. Жду ужину ресторане "Марио" девять часов. Чарлз."

Двумя часами позже я сидел дома и читал свежую "Таймс". Просматривая колонку с сообщениями о рождениях, свадьбах и кончинах, я наткнулся на фамилию "Леонидис".

"19 сентября в своем особняке "Три фронтона" в Суинли-Дин на восемьдесят восьмом году жизни скончался Аристид Леонидис. Бренда Леонидис глубоко скорбит о возлюбленном супруге".

Сразу под этим было еще объявление:

"В особняке "Три фронтона" в Суинли-Дин скоропостижно скончался А. Леонидис. Глубоко скорбящие дети и внуки. Отпевание состоится в церкви Сент-Элдрид, Суинли-Дин."

Соседство этих объявлений показалось мне довольно странным: очевидно, два повторяющих друг друга сообщения были помещены рядом по недосмотру работников редакции. Но в первую очередь я подумал о Софии и спешно послал ей вторую телеграмму:

"Только что узнал смерти твоего дедушки. Глубоко соболезную. Сообщи, когда сможем увидеться. Чарлз".

В шесть часов вечера на мое имя пришла телеграмма от Софии, гласящая: "Буду "Марио" девять часов. София".

При мысли о скором свидании с Софией я страшно разнервничался. Время еле ползло. В "Марио" я приехал за полчаса до назначенного времени. София опоздала только на пять минут.

Встречаться после долгой разлуки с кем-то, о ком постоянно думаешь, всегда немного страшно, и, когда наконец София вошла через вращающиеся двери в зал, все происходящее показалось мне совершенно нереальным. На Софии было черное платье, и это почему-то поразило меня. Большинство женщин в ресторане были в черном, но я решил, что София в трауре, и удивился этому: мне казалось, она не из тех людей, которые носят траур пусть даже и по близкому родственнику.

Мы выпили по коктейлю, потом отыскали заказанный столик и принялись торопливо и несколько бессвязно рассказывать друг другу о старых каирских знакомых. Это был несколько искусственный разговор, но он помог нам преодолеть первую неловкость. Я выразил сожаление по поводу смерти мистера Леонидиса, и София спокойно сказала, что все это случилось "совершенно неожиданно". Потом мы снова углубились в воспоминания. И тут я с тревогой начал ощущать что-то неладное. Но это была не та естественная неловкость, которую испытывают люди при встрече после долгой разлуки. Что-то неладное, что-то определенно неладное творилось с самой Софией. Может быть, она собиралась сообщить мне, что встретила другого человека, которого любит больше, чем меня? Что ее чувство ко мне было "всего лишь ошибкой"?

Но все-таки почему-то мне казалось, что дело не в этом. А в чем именно - понять никак не мог. Тем временем мы продолжали наш натянутый разговор.

Потом, совершенно неожиданно, когда официант принес кофе и, поклонившись, удалился, все вдруг стало на свои места. И мы с Софией опять сидели рядом за маленьким столом в ресторане, как когда-то в Каире. И словно не было этих долгих лет разлуки.

- С_о_ф_и_я_!.. - сказал я.

И она тут же сказала:

- Ч_а_р_л_з_!

Я облегченно вздохнул.

- Ну, слава богу, все позади. Что это такое было с нами?

- Наверное это из-за меня. Я вела себя глупо.

- Но теперь все в порядке?

- Да, теперь все в порядке.

Мы улыбнулись друг другу.

- Милая, - сказал я. И затем: - Когда мы поженимся?

Улыбка сразу исчезла с ее лица, и непонятная отчужденность снова встала между нами стеной.

- Не знаю, - ответила София. - Я не уверена, что когда-нибудь смогу выйти за тебя, Чарлз.

- Но, София! Почему? Может быть, я кажусь тебе чужим? Тебе необходимо некоторое время, чтобы привыкнуть ко мне снова?.. Нет, - прервал я сам себя. - Я просто идиот. Дело не в этом.

- Да, дело не в этом, - кивнула София.

Я ждал. Наконец она тихо проговорила:

- Это все... смерть дедушки.

- Смерть дедушки? Но причем тут она? Какое значение может иметь смерть твоего дедушки в данной ситуации? Надеюсь... нет, тебе и в голову не могло такое придти... надеюсь, дело не в деньгах? Он что, разорился? Но, милая...

- Дело не в деньгах. - София быстро улыбнулась. - Полагаю, ты возьмешь меня и "в одной сорочке". А дедушка за всю свою жизнь не потерял ни цента.

- Тогда в чем же все-таки дело?

- Просто в его смерти... Видишь ли, Чарлз, похоже, он умер не своей смертью... Похоже, его убили...

Я ошеломленно уставился на нее.

- Но... что за странная мысль! Почему ты так решила?