Скрюченный домишко

Старый Леонидис поступил очень умно, обосновавшись в Суинли-Дин. Тогда этот район только-только начинал входить в моду, второе и третье поля для игры в гольф открылись позднее. Тамошние старожилы страстно увлекались садоводством. Им пришлись по душе и молодая миссис Леонидис, и заинтересованные в знакомстве с мистером Леонидисом крупные лондонские финансисты - так что новоиспеченные супруги могли выбирать себе знакомых по своему вкусу. Полагаю, они жили совершенно счастливо, пока миссис Леонидис не умерла от пневмонии в девятьсот пятом году.

- Оставив мужа с восемью детьми?

- Один ребенок умер в грудном возрасте. Двое сыновей погибли в последней войне. Одна из дочерей вышла замуж и уехала в Австралию, где и умерла. Другая, незамужняя, погибла в автомобильной катастрофе. Последняя же умерла год-два назад. В живых остались двое: старший сын Роджер, который женат, но бездетен, и Филип, женатый на известной актрисе и имеющий троих детей: твою Софию, Юстаса и Джозефину.

- И все они живут в Суинли-Дин в... этом, как его? - особняке "Три фронтона"?

- Да. Дом Роджера разбомбило в самом начале войны. А Филип с семьей обосновался там с тридцать седьмого года. Еще там живет старая тетка Роджера и Филипа, мисс де Хэвилэнд, сестра первой миссис Леонидис. Мисс де Хэвилэнд всегда открыто ненавидела зятя, но после смерти сестры сочла себя обязанной принять приглашение мистера Леонидиса жить в его доме и воспитывать его детей.

- И ревностно исполняла свой долг, - сказал инспектор Тавернер. - Но эта женщина не из тех, кто легко меняет свое мнение о людях. Она всегда осуждала Леонидиса и его методы работы...

- Что ж, - заметил я, - интересная семейка. И кто же, вы полагаете, убил старика?

Тавернер покачал головой.

- Еще слишком рано говорить что-либо определенное.

- Да бросьте, Тавернер, - сказал я. - Бьюсь об заклад, вы знаете, кто это сделал. Мы же не в суде, дружище.

- Не в суде, - мрачно согласился Тавернер. - И вполне возможно, никогда там и не окажемся с этим делом.

- То есть, возможно, никакого убийства и не было?

- О, старика убили, это точно. Отравили. Но ты ж понимаешь, что такое - дело об отравлении. Очень сложно раздобыть доказательства. Очень сложно. Все улики могут указывать на одного человека, а...

- Именно об этом я и веду речь. У вас уже составилось какое-то определенное мнение о ситуации, ведь правда?

- В этом деле все слишком очевидно. Ситуация вроде бы абсолютно ясна... Но все-таки я не уверен. Сложный вопрос.

Я взглянул на Старика.

- В деле об убийстве, - медленно проговорил он, - правильным выводом обычно является вывод очевидный. Видишь ли, старый Леонидис женился вторично десять лет назад.

- В возрасте семидесяти семи лет?

- Да, и женился на двадцатичетырехлетней женщине.

Я присвистнул.

- И что это была за женщина?

- Официантка, работавшая в одном из его ресторанчиков. Весьма приличная молодая особа, привлекательная в своем роде, но несколько вялая и апатичная.

- Она-то и есть та самая очевидность?

- Подумай сам, - сказал Тавернер. - Сейчас ей всего тридцать четыре года - а это опасный возраст. В доме же служит один молодой человек, учитель внуков Леонидиса. На войну его не взяли: то ли сердце не в порядке, то ли еще что-то. Этих двоих водой не разольешь.

Я задумчиво смотрел на Тавернера. Конечно, здесь вырисовывается хорошо знакомая картина. Вторая миссис Леонидис, по словам отца, весьма приличная дама. Во имя соблюдения приличий совершалось очень много убийств.

- И что же это было? - спросил я. - Мышьяк?

- Нет. Мы еще не получили медицинского заключения, но доктор считает - это эзерин.

- Несколько необычно, не правда ли? Вероятно, покупателя препарата будет легко проследить?

- Только не в этом случае. Видишь ли, эзерин принадлежал самому старику. Глазные капли.

У Леонидиса был диабет, - сказал отец. - Ему регулярно делали инъекции инсулина. Инсулин выпускается в маленьких пузырьках с резиновыми пробками. Пробка протыкается иглой для подкожных впрыскиваний, и лекарство втягивается в шприц.

Я попытался продолжить сам:

- А в бутылочке оказался не инсулин, а эзерин?

- Совершенно верно.

- И кто же делал старику инъекцию?

- Его жена.

Теперь я понял, что имела в виду София, говоря о "надлежащем" человеке.

- Семья Леонидисов находится в хороших отношениях со второй миссис Леонидис?

- Нет. Они едва разговаривают с ней.

Ситуация все больше прояснялась. Но было совершенно очевидно: Тавернер не ликовал по этому поводу.

- А что вас, собственно, смущает? - поинтересовался я.

- Если старика убила миссис Леонидис, Чарлз, то ведь потом она легко могла заменить пузырек с эзерином на нормальный пузырек с инсулином. Действительно, если убийца она, то разрази меня гром, никак не пойму, почему она этого не сделала!

- Да, это было бы вполне логично. И много инсулина у старика в аптечке?