Скрюченный домишко

- Конечно, для этого нужны специальные туфли, пуанты, - пояснила она. - Да и в них иногда ноги стираешь до крови. - Она снова надела тапочки и небрежно поинтересовалась:

- Вам нравится наш дом?

- Не уверен, - ответил я.

- Теперь его, наверное, продадут. Если только Бренда не захочет остаться жить здесь. И дядя Роджер с тетей Клеменси теперь, наверное, отложат свой отъезд.

- А они собирались уезжать? - спросил я, слегка заинтересованный.

- Да. Во вторник. Куда-то за границу. На самолете. И тетя Клеменси купила удобный и очень легкий чемодан.

- Я не знал, что они собирались за границу, - сказал я.

- Никто не знал. Это их секрет. Они только хотели оставить записку для дедушки. - Джозефина помолчала и добавила: - Но не приколотую к подушечке для иголок. Так оставляют записки жены, уходящие от своих мужей в очень-очень старых книгах. А в наше время это было бы глупо, потому что никто больше не держит у себя подушечек для иголок.

- Да-да, конечно, Джозефина. А ты не знаешь, почему твой дядя хотел уехать?

Девочка бросила на меня косой хитрый взгляд.

- Пожалуй, знаю. Это связано с лондонским офисом дяди Роджера. Я подозреваю... но не уверена... он _р_а_с_т_р_а_т_и_л_ какие-то деньги.

- Почему ты так думаешь?

Джозефина подошла ближе и горячо задышала мне в лицо:

- В тот день незадолго до смерти дедушки дядя Роджер сидел у него в комнате при закрытых дверях. И они говорили, говорили... Дядя Роджер говорил, что всегда был никчемным дельцом, что не оправдал дедушкиных надежд и его волнуют не потерянные деньги, а утраченное в глазах дедушки доверие. Дядя был в ужасном состоянии.

Я разглядывал Джозефину со смешанными чувствами.

- Джозефина, тебе когда-нибудь говорили: подслушивать под дверями некрасиво?

Девочка энергично закивала.

- Конечно, говорили. Но если ты хочешь все знать, просто п_р_и_х_о_д_и_т_с_я_ подслушивать. Бьюсь об заклад, инспектор Тавернер подслушивает.

Пока я обдумывал последнее утверждение, Джозефина продолжала захлебываясь:

- И в любом случае, даже если _о_н_и_ не подслушивает, то другой уж подслушивает наверняка... ну этот, в замшевых ботинках. И они шарят по столам, и читают чужие письма, и вынюхивают чужие секреты. Но они глупы! Они не знают, где искать.

Последние слова Джозефина произнесла с холодным высокомерием. По своей тупости я пропустил их мимо ушей. Неприятный ребенок продолжал:

- Мы с Юстасом много чего знаем - но я знаю больше Юстаса. И не собираюсь ничего ему рассказывать. Он говорит: женщины не могут быть великими сыщиками. Но я считаю - могут. Я буду все записывать в блокнот, и потом, когда полиция окажется в тупике, я выйду вперед и скажу: "Я знаю, кто это сделал".

- Ты читаешь много детективов, Джозефина?

- Кучи.

- Наверное, ты считаешь, что знаешь, кто убил твоего дедушку?

- Да, _с_ч_и_т_а_ю_. Но мне нужны дополнительные улики. - Она помолчала и добавила: - Инспектор Тавернер подозревает Бренду, да? Или Бренду и Лоуренса вместе, потому что они - любовники.

- Тебе не стоит говорить такие вещи, Джозефина.

- Почему? Они же любовники.

- Ты не можешь судить об этом.

- Очень даже могу. Они пишут друг другу любовные письма.

- Джозефина! Откуда ты это знаешь?

- А я их читала. Ужасно слюнявые письма. Но Лоуренс вообще слюнтяй. Он побоялся идти на войну и работал кочегаром в госпитале. А во время бомбежек он просто зеленел от страха - нет, по правде зеленел. Мы с Юстасом страшно веселились по этому поводу.

Пока я соображал, что следует отвечать в таких случаях, с улицы донесся шум подъезжающей машины. В мгновение ока Джозефина оказалась у окна и расплющила о стекло вздернутый носишко.

- Кто это? - спросил я.

- Мистер Гэйтскилл, дедушкин поверенный. Должно быть, насчет завещания.

Возбужденно дыша, Джозефина бросилась из комнаты - безусловно, для возобновления своей детективной деятельности.

В гостиную вошла Магда Леонидис и, к великому моему удивлению, приблизилась ко мне и взяла меня за руки.

- О Боже! - произнесла она. - Какое счастье, что вы еще не уехали! Присутствие мужчины иногда _п_р_о_с_т_о_ н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_.

Она отпустила мои руки, подошла к стулу с высокой спинкой, чуть подвинула его, мельком глянула на себя в зеркало, потом взяла со стола эмалированную шкатулку и так стояла, задумчиво открывая и закрывая ее.

Это была красивая поза.

В гостиную заглянула София и предостерегающе шепнула:

- Гэйтскилл!

- Знаю, - откликнулась Магда.

Через несколько секунд София вошла в комнату в сопровождении невысокого пожилого джентльмена, и Магда, отложив эмалированную шкатулку в сторону, направилась к ним навстречу.

- Доброе утро, миссис Филип. Я, собственно, иду наверх. Тут возникло какое-то недоразумение с завещанием. Ваш муж написал мне, полагая, что завещание находится у меня. Со слов же покойного мистера Леонидиса я заключил: оно хранилось в его сейфе. Вы ничего об этом не знаете?

- О, завещание нашего дорогуши? - Магда широко раскрыла удивленные глаза. - Конечно, не знаю! Надеюсь, вы не считаете, что эта ужасная женщина наверху уничтожила документ?