Скрижаль Дурной Вести. Роман

- Не до конца. Во всяком случае, я убедился, что преследовать преступников они не собирались.

- Вы утверждали, что эти люди сразу направились в Старый город?

- Почти сразу. Сначала они довольно бестолково поплутали по набережным… Но в Старом городе я потерял их… Там движение слишком сильно зарегулировано. Эти господа на своем флайере просто игнорировали светофор, а меня подвела привычка уважать дорожные правила.

- Где же светофор разлучил вас?

- При выезде с Маолейн. - Уолт сделан все возможное, чтобы голос его не дрогнул предательски…

- И все оставшееся время вы пытались выйти на след этой компании? Не имея никакого представления о том, куда они все-таки направились? Кстати, вы хотя бы запомнили марку флайера, на котором передвигались уважаемый профессор и его люди?

Какая-то закавыка почудилась Уолту в этом вопросе.

- «Г-гепард», кажется… Если вы хотите мне сказать, что это был не самый умный способ действий, то сейчас это для меня уже не секрет. Но в тот момент было слишком обидно вот так отказаться от расследования.

- Простите, - капитан Планетарной контрразведки иронически опустил уголок рта. - Вам не кажется, что расследование случаев ограбления - это сфера компетенции иных органов, нежели уважаемого издания, представляемого вами?

- Журналистика всегда была свободна в выборе тем для…

- Ладно. - На этот раз голос подал представитель Федерального управления. - Ограничимся джентльменской договоренностью: мы постараемся не создавать препятствий в вашей профессиональной деятельности - ну, например, не станем задерживать вас, хотя ваше поведение и дает повод для применения такой меры пресечения. А вы уж постарайтесь не затруднять нашу работу. У нас могут возникнуть к вам многие вопросы - постарайтесь впредь быть достаточно откровенны с органами следствия. Расписку о невыезде мы с вас все-таки берем. Вот, ознакомьтесь и поставьте автограф… И еще… - Контрразведчик встал с уголка стола, на котором он примостился, и нагнулся к лицу Уолта. - Я от всей души надеюсь, что вы не станете проявлять излишнего интереса к особе господина Мак-Аллистера. Это может сильно повредить вам. С ним побеседуют те, кому надо, и тогда, когда это будет надо.

Уолт молча подмахнул бумажку, обязывающую его не покидать территорию Малой Колонии в течение двух недель, и проводил задумчивым взглядом спины столь приятных собеседников, бесшумно исчезнувших в проеме двери.

- Мы боролись за тебя как звери! - сообщила Энни, деловито разминувшаяся с ними в проходе. - В «Новостях» пойдет отрывок из моей пресс-конференции. Включи ТВ… У тебя неважный вид…

- Пришлось дать подписку о невыезде. И кое-что наврать… А обе эти вещи здесь у нас чреваты. Но иначе дальше работать они нам не дали бы…

- Подписка - это не слишком хорошо, - комментировала Энни, поводя вокруг «клопобоем» - индикатором подслушивающих устройств и даже заглядывая под столы и кресла - занятие далеко не бесполезное после визита гостей из казенного дома. - Ты поторопился…

- Побыла бы ты на моем месте, Энни…

- А вот то, что журналисту такого калибра, как ты, Уолт, приходится рисковать попасться на элементарном вранье на допросе, - это серьезный знак. - Энни отложила «клопобой» и, пододвинув кресло, села лицом к лицу с Уолтом. - Ты надыбал что-то серьезное, Новиков. Рассказывай.

- Тут к вам еще кое-кто просится, шеф, - опасливо сообщил телохранитель-секретарь. - Нэнси Клерибелл - Пташка. И тоже вроде страшно срочно. Как быть?

Каттаруза тяжело вздохнул:

- Ты сегодня решил пристроить ко мне на прием всех шулеров и карманниц с Побережья или только чокнувшихся за последние полгода? А, Паоло? Ведь когда-то ко мне заглядывали фрукты и покрупнее…

- У малышки вроде что-то серьезное…

Пока продолжался этот содержательный обмен мнениями, помянутая Нэнси, вообще-то удачно сочетавшая профессию наводчицы с тонким ремеслом транспортного воришки, деликатно протискивалась в резные двери кабинета под тяжелым неодобрительным взглядом Папы.

- Ты, кажется, немного зазевался, Паоло? - спросил Папа голосом без выражения. И, игнорируя раздавшийся в ответ нечленораздельный звук, отключил селектор.

- Простите меня, шеф, - голоском, воплощающим святую невинность, произнесла Клерибелл. Ее шоколадная физиономия стремилась выразить глубочайшее раскаяние в том, что она отрывает от дел мирового значения самого Папочку. - Тут Чичо только что с цепи сорвался и всем толкует про Дьяволов Камень. Так вот, мне этот Камушек не далее как вчера очень даже попадался на глаза, - застенчиво прощебетала она.

Ни больше ни меньше…

Последовала пауза.

- Ты, разумеется, ему об этом сказала, Нэнси? - вкрадчиво, как обычно говорят с детьми или душевнобольными, спросил Папа. - Ну там - где, у кого, когда… Большая Мама считает, что тебе надо поговорить сразу со мной?

- Я к хозяйству Большой Мамы ни-ка-ко-го отношения не имею, - с глубоким чувством произнесла Клерибелл. - И, простите, шеф, перед ним не отчитываюсь.

- Ты считаешь, что отчитываешься прямо передо мной, Нэнси? - задумчиво разжевывая сигару, осведомился Каттаруза.