Скрижаль Исет. Грешные души

– Решено? Отправляемся на торговый путь? – хлопнул в ладоши Атсу.

– Ещё чего! Сначала вы отправляетесь спать! На всех троих лица нет.

Мив пригрозила всем троим узловатым пальцем.

Ифе и правда ощущала дикую усталость. А ещё голод и жажду.

– И то верно, – кивнул Атсу. – У меня есть немного хлеба – положить на зуб перед сном.

– Вот, этот разговор уже лучше, – одобрила старушка.

Кейфл молча направился к выходу из зала.

– Подожди!

Принц замер, словно предчувствуя, какой вопрос задаст ему Ифе.

– Почему ты не воспользовался хека в пустыне?

– Для битвы с тем чудищем потребовалось бы очень много сил. Мы лишились бы артефакта.

– У нас был ещё один. Который мы взяли Сету, – вор похлопал себя по бокам, с удивлением обнаружив, что второй артефакт исчез. – Да… Видимо, Сет своё уже забрал.

– Хека может нам пригодиться в будущем.

– Ты готов был пожертвовать жизнью, лишь бы не тратить свою драгоценную силу? – разозлился Атсу.

– Я берёг её, чтобы у нас ещё был шанс жить! Или ты думаешь, что боги, которых обворовывают, будут менее опасными, чем зверушка из Красной Пустыни?

– Спасибо за ответ. Я поняла, – Ифе попыталась прервать нараставший конфликт.

– А я нет! – воскликнул Атсу.

Проигнорировав вора, принц молча вышел из зала, не глядя ни на кого из присутствующих.

– Он странный, – Атсу едва сдерживался от того, чтобы не приволочь хекау обратно.

– Просто мы все много пережили сегодня, – устало сказала Ифе.

Мив настойчиво потянула её за руку.

– Давай, мальчик, свой хлеб. И мы пойдём спать.

Вор кивнул и достал из небольшого мешка у стола чёрствую буханку.

– М-да… Ну, на безрыбье и финик рыба. Подожду тебя в комнате, Ифе. Уважишь старуху разговором.

Мив забрала хлеб и покинула зал. Девушка хотела последовать за ней, но её остановил голос Атсу.

– Ифе…

– Да?

– Я бы никогда не стал просить тебя остаться здесь, но… Ты уверена, что хочешь отправиться в путь? Мы не знаем, что там случится.

– Спасибо. За беспокойство, – тихо ответила девушка. – Но я не буду в безопасности нигде до тех пор, пока не получу прощения.

– Мне всё ещё кажется, что тебя не за что прощать.

– О! Анубис не зря зовёт меня грешницей. Поверь.

– Когда ты так улыбаешься – верю.

Ифе рассмеялась.

– Доброй ночи, Атсу.

– Доброй…

Девушке было странно произносить эти слова. Она никогда не чувствовала их на языке. Точнее, не помнила о них. Кивнув вору, аментет отправилась в комнату.

Мужчина ещё какое-то время смотрел ей вслед. «Мне – лишь улыбка. А щёки её краснеют при виде принца, – немного горько усмехнулся вор. – Надеюсь, он будет достоин…»

Атсу старался не думать о том интересе, смешанном со страхом, что он заметил на лице Ифе в пустыне. Когда она что-то говорила Карателю. Если смущение девушки перед принцем мужчина ещё мог понять, то эти эмоции казались ему невозможными. А невозможное Атсу предпочитал держать вне собственных мыслей, как сделал и сейчас.

* * *

Ифе сидела на кровати и жевала жёсткий кусочек хлеба. Мив расчёсывала ей волосы, напевая колыбельную:

Дитя моё, не страшись темноты.
Не пугайся длинных ночных теней.
Не бойся глубин морских, высоты.
Верь в любовь, что делает нас сильней.

– Какая красивая песня…

– Она очень старая. Её поют почти всем детям в Та-Кемет.

«Женщина из моего видения пела что-то другое… – думала Ифе. – Почему же я не могу ничего вспомнить?»

– Мив, вы могли бы рассказать мне про Азенет что-нибудь ещё?

Руки старушки замерли на волосах аментет. Она тяжело вздохнула, продолжая молчать.

– Понимаете, я не помню, кто я, – предприняла новую попытку девушка.

– О чём-то подобном я уже догадывалась, – спокойно ответила Мив.

– Как?!

Старушка усмехнулась, откладывая гребень в сторону.

– Ты не знала простых вещей. Называла кидеты и дебеты гирьками. Тебе было непривычно всё вокруг. Ты походила на ребёнка, который только познаёт мир. Да и сейчас ведешь себя так же.

«Да… Притворяться смертной у меня вышло из рук вон плохо».

– Вы правы. Единственное, что откликается мне в воспоминаниях, – это имя. Азенет.

– Я уже рассказывала тебе о ней.

– И я за это благодарна! Но, может, вы могли бы рассказать что-то ещё?

Вспомнив, как Кейфл удивился, что она была обучена грамоте, Ифе предположила, что это могло быть ниточкой к Азенет.

– Например, умела ли она читать?

– Рабыня? Читать? – прищурилась Мив.

Ифе пожала плечами.

– Всякое бывает… Наверное.

– Нет. Азенет не умела читать. Но всегда хотела научиться. Она всегда любила папирусы – особенно те, на которых изображались описанные сцены.

– Я не встречала таких!

Старушка рассмеялась, нежно поглаживая девушку по волосам.

– Азенет тайком уносила из дворца подобные свитки. Мы часами разглядывали изображения, придумывая истории, которые не могли прочесть.

– Вы расскажете мне о них?

– Ложись поудобнее, – улыбнулась старушка. – Нашу любимую фантазию лучше слушать, погружаясь в грёзы.

Ифе легла на кровать, уютно сворачиваясь. Голос Мив убаюкивал, но ей было слишком любопытно, чтобы сразу уснуть.