Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

Стражи (Морав насчитал их больше десятка; а ведь были еще и те, что находились в дозоре) сноровисто сняли шкуру с жертвенного животного, разожгли костер на краю поляны, почти рядом с местом, где затаился Морав, и начали готовить похлебку. Он с удовлетворением улыбнулся; мысль пришла ему в голову неожиданно, как некое озарение, словно всплеск молнии в темной грозовой ночи. Юный форинг нащупал за пазухой узелок со снадобьями и похвалил себя за предусмотрительность.

В узелке находилось зелье, которое погружало людей в глубокий сон. Оставалось лишь дождаться удобного момента, чтобы подсыпать его в котел с похлебкой. Морав не желал смерти стражам идола, да и опасное это дело: воины чуди были хорошо вооружены, и силы им не занимать – все низкорослые крепыши, коренастые, жилистые и с такой широкой грудью, что на ней мог свободно уместиться некрупный волк. Они были одеты в звериные шкуры и очень напоминали дикарей, которые жили в глубине лесов.

Морав приготовил зелье, представлявшее собой зеленый порошок без запаха и вкуса, хорошо растворявшийся в воде, и стал терпеливо дожидаться удобного момента. Почти все стражи занялись уборкой поляны: подбирали мелкие веточки и ровняли ее с помощью длинной древесной чурки, таская ее за собой, как санки. И лишь один из них неотступно торчал возле костра, глядя на языки пламени, как завороженный.

Юный хёдвиг мысленно воззвал ко всем богам русов: помогите, пусть страж-повар отлучится от костра хоть на несколько мгновений! Но богам, видимо, было не до такой мелкой проблемы, и они не откликнулись на страстный призыв Морава. Тогда он вспомнил уроки Рогволда. Отрешившись от всего земного и сосредоточившись, Морав-Хорт послал свою мысль в сторону стража. Она виделась ему в виде тонкой призрачной ленты, которая вышла из его головы и медленно двинулась по воздуху в направлении невозмутимого стража, который как раз начал снимать пену деревянной лопаточкой, потому что похлебка закипела.

Время от времени лента-мысль останавливалась, как бы в нерешительности, и Морав прилагал огромные волевые усилия, чтобы она двинулась дальше. Его даже начало трясти от прежде никогда не испытываемого напряжения, и он с большим трудом совладал с этой напастью, потому как малейший шорох мог привлечь внимание стража возле костра, до которого было всего несколько шагов.

Наконец призрачная лента коснулась квадратной башки повара… и вдруг исчезла, словно впиталась в его череп. Страж вздрогнул и выпрямился, бессмысленно глядя в сторону ели, где притаился Морав. А затем, бросив лопаточку, он направился каким-то деревянным шагом к своим товарищам, которые в это время о чем-то оживленно беседовали, собравшись в кружок.

Юный хёдвиг превратился в тень. Он молниеносно скользнул вперед, подполз к котлу, который скрывал его от взглядов стражей, и, немного обжегшись, бросил в него зелье. А затем так же быстро и бесшумно возвратился на свой наблюдательный пост.

Страж-повар подошел к остальным воинам и остановился, как вкопанный. Все воззрились на него с удивлением. Наверное, в выражении его лица было нечто странное. Один из них обратился к повару, тот дернулся, будто его укололи, и явно начал нести какую-то околесицу, потому что стражи и вовсе пришли в изумление. Тогда один из них, наверное, старший, с силой хлопнул стража по плечу, что-то строго сказал, и тот послушно потопал обратно, провожаемый удивленными взглядами товарищей.

Морок, насланный на стража юным форингом, отпустил его только возле костра. Он с силой тряхнул своей тяжелой башкой, потер глаза и пробормотал слова какой-то молитвы, опасливо косясь на Юмаллу. Видимо, он решил, что временное умопомрачение на него наслал сам бог.

Вскоре похлебка была готова, и Морав с большим удовлетворением начал наблюдать за трапезой стражей. Видимо, ложек они не знали, потому что, достав мясо из похлебки, разделили его на части и стали жадно есть, отрезая мелкие кусочки ножом и запивая горячей жидкостью, которую разлили по деревянным чашам. Несколько стражей, насытившись, скрылись в зарослях, а на смену им пришли другие, которые находились в дозоре. Спустя недолгое время котел опустел, и свободные от забот хранители капища, с удовлетворением отрыгивая, отправились почивать в шалаши на краю поляны, настолько искусно замаскированные, что Морав заметил их только теперь. И мысленно возрадовался, что ему не угораздило подобраться к поляне с капищем с той стороны. Иначе его точно поймали бы, как глупую птицу в силки.

На поляне остался лишь повар, который на этот раз должен был сторожить священный огонь, подбрасывая в него дубовые поленья. Он сел на толстый чурбан и засмотрелся на огонь. Похоже, его сильно увлекала игра языков пламени. При этом явно было видно, что стража одолевает сон. Но вот он начал клониться вперед, в какой-то момент попытался схватиться руками за воздух, а затем свалился со своего насеста и его храп присоединился к многоголосому храпу остальных защитников капища Юмаллы.