Скрижали бессмертных богов

И он хорошо знал, какая задача стояла перед ним. След оказался правильным. Он никому не признавался в том, что серьезно опасался, что секрет на самом деле был обманкой, одной из многочисленных легенд, у которых никогда не найдется реальных подтверждений. И впервые он был рад тому, что ошибался. Что ж, его куклы хорошо справились со своей работой. Но теперь следовало решать, кто будет продолжать участвовать в следующем акте спектакля, а за кем должен закрыться занавес. Нужно было все взвесить. Нет, его абсолютно не волновала необходимость пожертвовать одной или несколькими из своих кукол. Таковы были правила игры, и куклы были всего лишь куклами. Важнее было не просчитаться и не оставить следов. Ошибок ему никто не простит, в этом он прекрасно отдавал себе отчет. Люди, в круг которых он вошел, были безжалостными, и высшая цель оправдывала любые средства. История никогда не обращала внимания на количество жертв и никогда не запоминала имен рядовых участников, бывших всего лишь смазочным материалом на шестеренках ее машины. Все помнили только тех, кто приводил в движение механизм. И он должен был стать одним из машинистов, и заплаченная цена его абсолютно не волновала. Он вспомнил день, когда впервые узнал о существовании тайны. Он просто подслушал разговор, который совершенно не предназначался для его ушей. И после надолго забыл об услышанном. Все это было всего лишь красивой легендой, одной из тех, которые придумывают люди, чтобы придать смысл собственному бесцветному и бесполезному существованию. И когда один из его влиятельных знакомых оговорился о чем-то похожем, мужчина впервые подумал, что, может быть, разговор, услышанный когда-то, мог быть правдой. И, самое главное, тайна могла стать прохладным билетом в закрытый круг людей, вершивших судьбы мира. Он обернулся к компьютеру. Потом сделал два коротких звонка. Приказы были отданы. В том, что куклы ему подчинятся, он не сомневался, для каждой на кону стояло слишком многое. И ни одна из них не подозревала, что поднимавшийся за горизонтом рассвет нового дня был последним для нескольких из них.

* * *

Утром Кася застала Черновицкого в вагончике. Артамонова рядом не было. Руководителя экспедиции было не узнать. Бледный, с черными кругами под глазами Антон Григорьевич сидел за столом и переводил пергамент.

– Вы знаете хазарский диалект тюркского языка и древнееврейский алфавит? – удивилась она.

– Не так хорошо, но кое-что понимаю. Все-таки я не зря занимался историей Хазарии в течение последних тридцати лет.

– И вы смогли прочитать этот отрывок?

– Так, в общих чертах, только я совершенно не ожидал встретить подобный текст в могильнике хазарского бека, принявшего иудаизм. Еще главы из Пятикнижия или Талмуда – я понимаю, но не это, только не это! – пробормотал явно взбудораженный Черновицкий.

– Вам знаком этот текст?

– Думаю, что да. Это отрывок из одного Священного текста, который я абсолютно не ожидал обнаружить в могильнике хазарского военачальника.

– Что это за текст? – напряглась Кася.

– Не имеет значения, – отмахнулся Черновицкий.

– Почему вы не хотите говорить об этом?

– Потому что все это преждевременно, – грубо сказал, как отрезал, Черновицкий.

Виктор Старицкий просунул голову в дверь и, увидев Касю, широко улыбнулся. «Хоть этот рад меня видеть!» – усмехнулась она про себя, так как отвратительное настроение Черновицкого начинало ей действовать на нервы.

– А, и наш международный специалист тут как тут! Что, Антон, только молодых девушек к своему пергаменту подпускаешь, а старых товарищей забыл? Хотя, может быть, девушка поумнее нас будет! Когда поделишься своими глубокомысленными выводами? – с легкой иронией поинтересовался Старицкий, обращаясь на этот раз к Касе.

– Как только – так сразу! – тон в тон ответила она.

– Ладно, Антон, я через полчасика загляну, – проговорил Виктор, собираясь уходить.

– Что-то срочное? – напрягся Черновицкий.

– Нет, но повариха куда-то сгинула, а народ духовной пищей накормить трудно.

– У меня где-то был номер ее мобильного, – рассеянно отозвался Черновицкий.

– Посмотри пока, а я по лагерю поищу, может быть, заснула где-то. Ее вечером бродящей по лагерю видели. Амуры, наверное, разводила, вот и умаялась, засранка!

На этих словах голова Старицкого исчезла. Черновицкий стал копаться в своих бумагах в поисках номера, сейчас ему было не до Каси. Поняв, что других объяснений дождаться от него будет трудно, девушка ретировалась. Поискала Бикметова – бесполезно. Тюрколог словно сквозь землю провалился. Разочарованная, она побродила по лагерю. Наконец увидела вдали Бикметова, он явно куда-то торопился.

– Ринат! – позвала она.

Он остановился и подождал, пока она подойдет, но сам навстречу не двинулся.

– Я тебя давно ищу, – сообщила она.

– Что-то важное? – сухо спросил он.

– Да нет, – немного растерялась она, – хотела вчерашние находки обсудить.

– Не вижу ничего такого, что можно было бы обсуждать! – с беспричинной резкостью ответил тот. Его глаза оставались широко открытыми, и в них сохранялось какое-то по-особому отчаянное выражение.