Скромница для злодея

Ее охватил трепет, по телу побежали мурашки – сначала по плечам, затем по позвоночнику. Это было теплое и возбуждающее ощущение. Пугающее и полное надежды. Какова цена комфорта и безопасности ее семьи? Какова цена ее собственной репутации – пусть чудачки, но не лгуньи?

И какова цена мужа, ничего не знающего о ее прошлом?

Почему не заключить сделку с этим дьяволом?

Ответ пришел сам. Это было обещание чего-то опасного. Искушение. Но прежде всего нужны гарантии.

– Если я соглашусь…

Снова эта усмешка, словно перед ней кот, поймавший канарейку.

– Если я соглашусь, – насупившись, повторила она. – Он не будет отрицать помолвку?

Дьявол склонил голову.

– Никто никогда не узнает о вашей выдумке, Фелисити.

– И он меня захочет?

– Как воздух, – сказал он. Его слова прозвучали дивным обещанием.

Это невозможно. Этот человек никакой не дьявол. Да если бы и был, даже сам Господь не сможет стереть события вечера и заставить герцога Марвика жениться на ней.

«Но что, если он сможет?»

Все сделки – вещи обоюдоострые, а этот человек кажется ей куда более волнующим, чем большинство других.

Может быть, если с обещанной им невероятной страстью ничего не выйдет, она сумеет получить что-нибудь другое? Фелисити посмотрела ему в глаза.

– А если вы не сможете этого сделать? Получу ли я от вас какую-нибудь услугу или любезность?

Он некоторое время помолчал, затем произнес:

– Вы уверены, что желаете получить услугу от Дьявола?

– Мне кажется, она будет куда более полезной, чем от кого-нибудь исключительно порядочного, – заметила Фелисити.

Бровь над шрамом удивленно приподнялась.

– Справедливо. Если я потерплю неудачу, вы можете потребовать от меня услугу.

Она кивнула и протянула руку, чтобы скрепить сделку рукопожатием, и пожалела об этом в ту же секунду, как его большая ладонь коснулась ее. Она была теплой, крупной и грубой, что предполагало работу, не имеющую отношения к той, которую выполняют вежливые джентльмены.

Она была восхитительной, и Фелисити немедленно отпустила его руку.

– Вам не стоило соглашаться, – добавил он.

– Почему?

– Потому что из соглашений, заключенных в темноте, никогда не выходит ничего хорошего. – Он сунул руку в карман и вытащил визитную карточку. – Увидимся через две ночи, если я не потребуюсь вам раньше. – Он бросил карточку на маленький столик рядом с креслом, которое, как подумалось Фелисити, теперь всегда будет считаться его креслом. – Заприте за мной дверь. Совсем не нужно, чтобы в вашу комнату ворвался какой-нибудь бесчестный тип, пока вы спите.

– Сегодня замки не уберегли мою комнату от бесчестного типа.

Уголок его рта приподнялся.

– Вы не единственный человек в Лондоне, умеющий вскрывать дверные замки, голубка.

Она вспыхнула. Он прикоснулся к своей шляпе и вышел через балконную дверь прежде, чем она начала отрицать свое умение отпирать замки. Лишь серебряный набалдашник его трости блеснул в лунном свете.

К тому времени, как девушка выбежала на балкон, он уже исчез, похищенный ночью.

Она вернулась в комнату и заперла дверь. Взгляд ее упал на оставленную визитку.

Взяв ее, Фелисити некоторое время рассматривала единственную букву: Б

На обратной стороне карточки был написан адрес (она никогда не слышала о такой улице), а под ним тем же мужским почерком:

«Добро пожаловать. Дьявол».

Глава шестая

Два вечера спустя, когда последние солнечные лучи растворились в темноте, Бесперчаточники пробирались по грязным улицам самой дальней части Ковент-Гардена. Район знаменитых таверен и театров остался позади. Путь братьев лежал через славившиеся преступностью трущобы.

Ковент-Гарден представлял собой лабиринт узких, запутанных улочек, извивающихся и заворачивающих в самих себя, так что несведущий прохожий раньше или позже попадался в эту паутину и не мог из нее выбраться. Единственный неверный поворот после того, как вышел из театра, и богатенький франт лишался своего кошелька, а сам оказывался в сточной канаве – а то с ним случалось и кое-что похуже. Улицы, что вели в трущобы Гардена, не отличались добротой к прохожим, в особенности к приличным джентльменам, одетым в еще более приличные костюмы. Но Дьявол и Уит не были приличными, и джентльменами тоже не являлись, и все до единого тут знали, что лучше не перечить Бесперчаточникам, невзирая на то во что они одеты.

Более того, здесь перед братьями благоговели, ведь они сами вышли из трущоб, дрались, воровали и спали в грязи, а какой же бедняк не любит богача, который начинал жизнь так же, как и он сам. К тому же бо́льшая часть бизнеса Бесперчаточников проворачивалась тут, в этих самых трущобах, где на них работали сильные мужчины и умные женщины, а славные мальчики и умненькие девочки высматривали тех, кто казался здесь неуместным, и тут же сообщали о своих наблюдениях, получая за труды золотую крону.

Здесь на крону можно было целый месяц кормить семью, а Бесперчаточники тратили деньги не жалея, благодаря чему они сами (и их бизнес) делались неприкосновенными.