Скромный герой

— Ты помнишь, как я приходил к тебе в последний раз, Аделаида? — Фелисито говорил тихо, подыскивая слова, опасаясь, как бы голос вновь не пропал. Чтобы облегчить себе дыхание, он расстегнул жилет и ослабил узел галстука. — Когда я прочитал тебе первое письмо от паучка?

— Да, Фелисито, прекрасно помню. — Святоша буравила его своими огромными озабоченными глазищами.

— А помнишь, что, когда я уже прощался, на тебя внезапно снизошло озарение и ты мне посоветовала пойти им навстречу, заплатить дань, о которой они просили. Ты и это помнишь, Аделаида?

— Конечно, Фелисито, ну как же мне не помнить? Да скажешь ты, наконец, что у тебя стряслось? Почему ты весь бледный и теряешь сознание?

— Ты была права, Аделаида. Права, как и всегда. Лучше бы я тебя послушался. Потому что, потому что…

Он не мог продолжать. Голос его пресекся, и Фелисито заплакал. Он уже очень давно не плакал — с того дня, когда его отец умер в темной клетушке реанимации в Рабочем госпитале Пьюры? Или, быть может, с той ночи, когда впервые делил ложе с Мабель? Но этот раз не считается, ведь тогда он плакал от счастья. А вот в последнее время он сделался очень слезливым.

— Дело раскрыто, и сейчас мы вам все расскажем, дон Фелисито. — Капитан наконец набрался смелости повторить собственные слова. — Вот только боюсь, что наше объяснение вам не понравится.

Фелисито выпрямился на стуле в ожидании, все чувства его были напряжены. Ему почудилось, что в маленьком кафе не осталось посетителей, что на улице стихли все звуки. У него возникло нехорошее предчувствие: эти новости окажутся страшнее, чем все несчастья, которые уже обрушились на его голову. Его коротенькие ножки задрожали под столом.

— Аделаида, Аделаида, — простонал коммерсант, вытирая глаза. — Я должен был дать этому выход, так или иначе. Я не мог сдержаться. Клянусь, что распускать нюни — не в моих привычках. Прости меня.

— Не беспокойся, Фелисито, — улыбнулась Святоша и ласково похлопала его по руке. — Иногда всем нам полезно пролить несколько слезинок. Я и сама порой бываю плаксой.

— Ну говорите же, капитан, я готов, — объявил коммерсант. — Четко и ясно, пожалуйста.

— Давайте по частям. — Капитан Сильва прокашлялся, он явно тянул время. Потом поднес ко рту чашку кофе, сделал глоток и продолжил: — Вам лучше всего пройти эту историю с самого начала, так же как продвигались и мы. Как зовут постового, который охранял сеньору Мабель, Литума?

Канделарио Веландо, двадцать три года, уроженец Тумбеса. В полиции служит два года, и вот его впервые переодели в штатское и поручили самостоятельное задание. Его поставили перед домиком сеньоры, в том тупичке возле реки и школы отцов-салезианцев Дона Боско и приказали следить, чтобы с хозяйкой дома ничего не случилось. Он должен был прийти на помощь в случае необходимости, отмечать ее посетителей, незаметно следовать за ней по пятам, фиксировать ее встречи, ее визиты, что она делает, а чего — не делает. Постовому выдали табельное оружие с двадцатью патронами, фотографическую камеру, блокнотик, карандаш и мобильник — только на случай экстренной связи, ни в коем разе не для личных звонков.

— Мабель? — Святоша еще шире распахнула свои полубезумные глаза. — Твоя подружка? Сама?

Фелисито кивнул. Стакан уже опустел, но он как будто этого не замечал, время от времени подносил ко рту, его губы и горло двигались так, как будто он сделал очередной глоток.

— Она сама, Аделаида. — Коммерсант помотал головой. — Сама Мабель. До сих пор не могу поверить.

Это был хороший полицейский, исполнительный и четкий. Работа ему нравилась, и он до сих пор отказывался брать взятки. Однако в ту ночь он сильно устал, он уже четырнадцать часов ходил за сеньорой по городу и стоял перед домом, так что стоило полицейскому присесть в темном уголке и привалиться спиной к стене, как он и отрубился. Сколько длился сон — неизвестно, наверное, долго, потому что, когда Канделарио Веландо в страхе встрепенулся, на улице уже было тихо, исчезли мальчишки со своими волчками, в домиках погасили огни и затворили двери. Даже собаки перестали носиться по мостовой и лаять. Полицейский в ошеломлении поднялся и, прячась в тени, подошел к дому сеньоры. И услышал голоса. Он прижался ухом к окну. Внутри, казалось, спорили. Постовой не мог разобрать ни слова, однако определенно там были женщина и мужчина, и они ссорились. Канделарио метнулся к другому окну, оттуда ему стало лучше слышно. В ход шла отборная ругань, но ударов не было — пока не было. Только долгие паузы, а потом снова голоса, на этот раз не такие резкие. А она уступает, догадался полицейский. К ней пришел ночной гость, причем с явным намерением переспать. Канделарио Веландо сразу понял, что это не сеньор Фелисито Янаке. Так, значит, у сеньоры есть еще один любовник? В доме наконец наступила полная тишина.