Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Я хочу подчеркнуть здесь то, что именно и Эйслер, и Лакан игнорируют: он беременен, по ассоциации, мертвым ребенком, точно так же, как другой знаменитый «психоаналитический» истерический пациент Дора был очарован матерью – Мадонной, чей ребенок будет распят. Если имеет место подражание матери, то мать оказывается беременна сиблингом ребенка. Не просто дети, а мертвые дети важны как для сиблинговых фантазий, так и для истерии, где вступает в игру соперничество между братьями и сестрами. Ребенок хочет, чтобы его сиблинг умер: психологический ребенок, все еще присутствующий у взрослого, разделяет эти страшные желания. Во сне все братья и сестры мужчины-вагоновожатого мертвы, хотя, как и в детской игре, они могут снова встать и потанцевать. Смерть – все еще игра; мужчина еще не понимает ее значения. Пациент Стайнера, который изо всех сил пытался стать настоящим художником (глава 1), должен был позволить умершим братьям и сестрам, к которым он обращался под видом великих мастеров прошлого, умереть подобающим образом и занять свое место в истории, чтобы он мог отождествить себя с великими традициями. Братья и сестры пациента Эйслера «играют» в мертвых. Таким образом, их смерть не была осмыслена; о них можно фантазировать, но их нельзя репрезентировать. Я полагаю, что ввиду невозможности формирования их репрезентации как умерших желание мужчины-вагоновожатого стать писателем не получает соответствующего выражения.

Мужчина-вагоновожатый – старший из четырнадцати детей, восемь из которых выжили. Когда ему было три года, его мать бросила в него нож, чтобы он не брал кусок хлеба, оставленный отцом на столе. (Большой палец пациента искромсан. По мнению Лакана, это является важнейшим определяющим моментом будущего страха кастрации.) Когда мать кинула нож, который порезал мальчика, она кормила грудью его младшего, девятимесячного брата. Поскольку ему было три года, а младенец является самым младшим, а не просто младшим по возрасту, то между ними должен был быть еще один ребенок примерно двух лет. Во сне могут проявляться неосознанные чувства мужчины к брату, который родился и рос, когда ему было около года, и который действительно умер, но не был оплакан, так что его смерть преследует мужчину³. Эдипальное соперничество за желание занять место отца хорошо иллюстрируется тем, что мальчик хватает хлеб отца; кастрирующая реакция его матери, которая бросает в него нож, очевидно, имеет решающее значение. И Эйслер, и Лакан приходят к существенным выводам, рассматривая эти инциденты. Но я бы добавила к этому, что следует учитывать также интенсивные амбивалентные или негативные переживания мужчины-вагоновожатого по отношению к своем сосущему грудь брату и, возможно, к другому, мертвому брату.

Фактически именно рождение его первой сестры, которая появилась на свет, когда ему было шесть лет, знаменует для него начало проблем. Мы должны еще раз отметить, что вагоновожатому, как и Саре на момент инцеста, было шесть лет. Именно отношение к этой первой сестре и к младшей сестре, тринадцатому ребенку, которая родилась незадолго до несчастного случая, когда ему было тридцать три года, и которая, согласно Эйслеру, сформировала решающее обстоятельство для развития его невроза, стали причиной проявления превосходства по отношению к другим женщинам. Он не относится пренебрежительно к своей матери. Он раздражителен и унижает свою, жену, как и своих сестер. Подобное сиблинговое превосходство разворачивается в соперничестве и зависти между братьями и сестрами: если я буду превосходить и мне будут завидовать, то сам не стану страдать от зависти к другим. То, что это часто, как в случае с вагоновожатым, выражается в превосходстве мужественности, является ключевым аспектом, который я рассмотрю позже.

Вагоновожатый очень хочет детей, но не имеет их. Он женат на женщине, у которой есть внебрачная дочь. Хотя он был знаком со своей женой в течение долгого времени до брака, он утверждает, что ничего не знал о ее добрачном романе и о существовании ее ребенка. Его очаровывают курицы и их яйца, семена и фруктовые косточки, которые прорастают в человеческих фекалиях, оставленных вокруг скотного двора, и хлебное тесто, которое он любит замешивать и которое, как можно себе представить, должно подниматься, как живот при беременности.