Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873–1920

Джон сразу же заявил, что не собирается оставаться в ссылке и немедленно начнет подготовку к побегу. Нас снова стало четверо – замышляющих побег и всецело доверяющих друг другу.

Мы решили купить четырех крепких лошадей, а чтобы скрыть цель их покупки, Джон подрядился возить зерно из города на ближайшую мельницу. Работая с двумя конными упряжками по очереди, он успевал ежедневно перевозить сотни пудов зерна; как заправский работник, он флегматично и методично загружал и разгружал свои телеги.

Ферма не окупала вложенные в нее деньги, и собранные нами средства истощались. Пришлось снова их копить; мы отказывали себе в любом излишестве и экономили даже на еде.

Когда наступила холодная, противная осень, мы взяли в аренду заброшенный луг верстах в пятидесяти от города, чтобы обеспечить себя дешевым сеном для лошадей. Мы планировали выкосить луг своими силами и запасти на зиму сено для животных, так как не было и речи о том, чтобы отправляться в путь раньше середины следующего лета, когда в тайге сойдет снег. Кроме того, мы до сих пор не нашли проводника.

В конце августа мы отправились на свой сенокос и нашли там лишь большую пустую палатку. Работники уже разошлись по домам, оставив нам ту траву, которую не успели скосить сами. Она была высокая и грубая, косить ее было очень трудно, и мои товарищи к концу дня совершенно выдыхались. Я жила в палатке и готовила им еду.

Погода стояла очень ветреная. Ночи были все холоднее. Многочисленные озера покрывались тонким ледком, но у нас за две или три недели мучительного труда получился большой стог сена. Наконец однажды утром в середине сентября мы проснулись, увидели, что луг покрыт снегом, и решили уезжать, так как дальше работать было невозможно. За сеном же мы собирались вернуться позже, когда окончательно установится зима.

Мы узнали, что группа крестьян с еще более дальних лугов возвращается в Баргузин по реке, и я попросилась с ними. Мужчины выбрали опасный и трудный путь по замерзшим озерам. Они пробирались через липкую грязь, в которой ноги сводило от холода, а Иван, изнуренный тяжелой работой, едва не умер там. Его спасло лишь мужество и преданность молодых товарищей.

Я благополучно добралась домой после плавания, продолжавшегося всю ночь. Лодке, освещенной двумя факелами на носу и корме, приходилось пробираться через густой камыш. Мы нередко врезались в берег и запутывались в зарослях. Когда это происходило, из камышей взлетали птицы, задевая наши головы крыльями. Стыдно признаться, но я всякий раз их пугалась.

Ночь казалась бесконечной, но наконец мы оказались у места впадения этой маленькой речки в Баргузин. Трещал лед, в борта лодки били волны, и стояла абсолютная тьма. Мой сосед махнул рукой и сказал:

– Вон там город.

Я ничего не видела. Я просила своих спутников высадить меня на берег, как только мы окажемся в Баргузине. Сосед сказал:

– Нас от города отделяет полоска воды, и вам придется ее пересечь. Вероятно, она еще не замерзла.

– Не важно, – ответила я, – доберусь сама.

– Будьте осторожны, – сказал он. – Если начнете тонуть, кричите.

Я вышла на снег. Казалось, что весь мир растворился во тьме. Сперва я шла осторожно, затем смелее. Что-то трещало у меня под ногами. Через два или три шага мне в башмаки полилась вода. Я в страхе шагнула назад, едва шевеля замерзшими ногами. Осторожно двигаясь вперед, я почувствовала, что поднимаюсь на холм. Значит, вода осталась у меня за спиной – каким-то чудом я ее миновала. Я поплелась к дому. В окне горел свет! Шамарин уже вернулся. Он рассказал мне, что Иван едва не погиб по пути и что они с Тютчевым остались на ночь в трактире, чтобы согреться и обсохнуть. Всю ночь мне снилось, как у меня над головой проносятся стаи птиц.

Иван делал всю самую тяжелую работу на ферме. Шамарин плотничал, Тютчев – молодой орел, тоскующий в неволе, – топил печаль в вине. Я же работала по дому, готовила, шила и… ворчала. Мне казалось, что товарищам не хватает энергии и настойчивости для выполнения наших планов, и я все время придиралась к ним, хотя и знала, что наше предприятие нелегко осуществить. За нами постоянно следила полиция. Хотя наше трудолюбие, особенно в сельскохозяйственных работах, казалось, гарантировало, что мы собираемся осесть в Баргузине, хватало иного рода признаков, вызывавших у полиции подозрения. Они знали, что мы получили посылку с картой Сибири, телескопом и несколькими компасами. Однажды исправник в пьяном виде заявил, что все знает, но уверен, что наша затея невыполнима в краю, настолько удаленном от любых путей сообщения. На второй год его сменил некто Языков – человек робкий, но не испорченный. Пока он оставался в должности исправника, мы закончили подготовку к побегу.

Глава 20 Приготовления к побегу, 1881 год