Скрытые намерения

Карвер щелкнул по нему, и документ появился на экране. Небольшое всплывающее окно проинформировало их о том, что в последний раз этот текст открывался 20 августа. Эбби пробежала глазами первые несколько предложений, сразу сообразив, что это такое, – конспективное изложение интервью с Гусеницей. Быстро дочитала первую страницу, пропуская отдельные фразы.

«Объект сообщил, что теперь занимается исследованиями по четыре часа в день…»

«…Никаких рецептурных лекарств…»

«…практически не выказывал интереса к разговорам о чем-либо, помимо деятельности Стражей и Круга…»

– По-моему, этот Бармаглот – никакой не Страж, – заметил Карвер.

– Похоже на то. – Эбби подалась вперед, прокручивая документ вниз. В нем оказалось более тридцати страниц с подробным описанием состоявшихся бесед. – Он проводил исследование.

– Думаешь, он писал книгу?

– Или материал для газеты. Или научную статью. В его ежедневнике упоминается какой-то профессор Лэндсмен. Можно будет уточнить у него.

Палец замер на колесике мыши. Что-то привлекло ее внимание. Одно предложение Теодор выделил жирным шрифтом.

«Объект согласился назвать мне свое настоящее имя – Нил Уайятт».

– Нил Уайятт, – прочла Эбби вслух. Так вот как на самом деле звали Гусеницу… Человека, который удерживал Сэм в заложниках.

Глава 35

Размеренные всполохи красно-синих мигалок проникали сквозь неприкрытые щели в окнах, подсвечивая стену. Сэм чуть ли не в трансе уставилась на нее. Красный, синий, красный, синий… Как далеко эти полицейские машины? В десяти ярдах? В двадцати?

Так близко… И так бесполезно.

Требовались постоянные усилия, чтобы не расплакаться. Вполне хватало и регулярных рыданий Фионы. А когда мистер Белл сломался и, всхлипывая, взмолился, чтобы их отпустили, стало еще хуже. Сэм чувствовала, как слезы скапливаются в ее слезных протоках, просто ожидая сигнала.

«Пока что нет, слезы!» Может, через пять минут. Или через десять.

Надвигающиеся слезы, конечно, были не единственной физической проблемой. Она устала, все тело у нее болело, жутко хотелось есть и пить.

Но больше всего на свете хотелось пописать. Сэм постоянно вертелась, пытаясь устроиться поудобней и понимая, что скоро не сможет сдерживаться. А если она описается, то слезы наверняка хлынут ручьем и конца им не будет.

И в этом своем жалком состоянии ей все же удалось придумать план. Ну, не совсем план, но что-то близкое. В общем, попробовать стоило.

– Я хочу проверить повязку мистера Рамиреса, – громко объявила она. – Можно?

– Зачем? – рявкнул Шляпник. За последние пару часов он постоянно рычал и на обоих своих сотоварищей, теряя остатки самообладания, которые у него еще оставались.

– Мне нужно проверить, нет ли воспаления.

На это он ничего не сказал, и Альма с Гусеницей тоже. Альма рылась в картотеке секретарши, просматривая документы и ни на что больше не обращая внимания. Гусеница уткнулся в свой телефон, бесконечно настукивая какие-то тексты.

– Фиона, можешь мне помочь? – попросила Сэм. – Думаю, мне понадобится, чтобы ты его немного подержала.

Фиона моргнула, как будто выныривая из сна.

– Конечно, – безучастно отозвалась она.

Обе встали и подошли туда, где лежал мистер Рамирес. Дышал он едва-едва, на губах выступила розовая пена.

– Выглядит он не слишком-то хорошо, – произнесла Фиона дрожащим голосом.

– Да, и мне нужно, чтобы ты сейчас не трусила и помогла мне, лады? – ответила Сэм. – Как в тот раз во втором классе, когда у нас была контрольная по математике.

Фиона в замешательстве посмотрела на нее. Сэм не стала смотреть на нее в ответ, принявшись расстегивать рубашку мистера Рамиреса. Ей требовалось, чтобы Фиона поняла намек, но подруга была слишком уж напугана и заторможена. Может, имелся какой-то другой способ. Сэм попыталась напрячь мозги, но голова и так уже была готова лопнуть. Похоже, сейчас самое время пролиться слезам. Она понятия не имела, как и почему держалась до сих пор. Когда Сэм расстегнула рубашку мистера Рамиреса, дыхание у нее прервалось. Повязка была багровой от крови, и рана и вправду выглядела воспаленной. Хотя не то чтобы Сэм имела хоть какое-либо представление, что с этим делать.

– Какой ужас, Сэм! – выпалила Фиона.

– Вижу.

– О боже, по-моему, меня сейчас стошнит! – Она отшатнулась в угол комнаты, давясь и задыхаясь, и ее шумно вырвало на пол. Точно так же, как несколько лет назад, во втором классе.

Ее выступление оказалось настолько убедительным, что лишь через секунду Сэм поняла, что произошло. Все взгляды были устремлены на Фиону. Сэм потянулась к объемистому карману мистера Рамиреса, нащупывая лежащий в нем телефон; сердце бешено колотилось у нее в груди. Наконец выдернула его, и тот чуть не выпал у нее из пальцев. Смутно, словно откуда-то издалека, она слышала, как Шляпник с отвращением проклинает Фиону, Альма спрашивает, все ли с ней в порядке, а Фиона все еще кашляет и отплевывается, заливаясь слезами. Сэм сунула телефон в карман, тяжело дыша.

– Ты сейчас же все это уберешь! – орал Шляпник на Фиону, которая дрожала в углу, сплевывая тягучую слюну.