Скрытый остров. Книга 1. Уходили мы из Крыма…

– Поверишь, Василий, – сказал он, – начальство награждает нас своим неудовольствием. Какая крупная, трагическая неприятность.

Затем повернулся к Борису:

– Вы уж извините за зря потраченные силы. Замечательно, что наши полководцы умеют прерывать глубокомысленное молчание. Но их приказы безнадёжно опаздывают. Не хотят они знать, что действительно происходит на передовой. Берегут от плохих вестей ранимые генеральские души…

Путь отхода у нас один, другого нет. Порядок действий известен: сдерживать красных последними каплями энтузиазма. Хотя лучше бы снарядами…

– Ваши дальнейшие планы, капитан? – неожиданно спросил Завадский, взглянув на безжизненное лицо Бориса.

– Возвращаться в штаб…

– Нам по пути. Обещали подвезти на станцию снаряды. Милости просим. Попутный бронепоезд в этих неспокойных местах всегда кстати. Василий, обустрой гостя! Секретный пакет – в топку!

Борис что-то благодарно промычал в ответ. Полковник кивнул и пошёл к штабному вагону.

– Господин капитан… – напомнил о себе Василий.

Борис направился за адъютантом, сосредоточившись на сером пятне широкой спины.

Оба паровоза бронепоезда уже разводили пары. Василий проводил Бориса в один из спальных вагонов, показал пустующую полку.

Потом адъютант исчез на минуту, вернулся с тонким матрасом и видавшим виды одеялом. Принёс он также нечто, набитое тряпьём, – очевидно, подушку, впитавшую в себя сновидения многих чинов и сословий.

Не мешкая ни мгновения, Василий попрощался и исчез.

Борис растерянно присел на край полки. Оцепенел.

Бронепоезд вздрогнул, лязгнул, тронулся с места.

Об этом можно было только мечтать: возвращаясь в штаб, поспать. При этом вокруг полно симпатичных и добрых людей, которые хорошо вооружены.

Борис расстелил матрас, стянул сапоги, пристроил подушку, улёгся.

Бронепоезд, уже набравший ход, вдруг начал резко тормозить. Через несколько секунд визг колёс прекратился – состав снова ускорялся. Прокатились крики любопытных вдоль вагонов: случилось что?..

Оказалось, на переезде чуть не сбили подводу с бабой.

«Дурной знак», – машинально подумал Борис. Закрыл глаза.

Что-то беспокоило, отгоняло сон. Больно широко улыбнулась удача, что настораживает. Эта дама шутить любит. Может, подвох в чём?..

Дело в вагоне? Стенки тонкие, местами ветхие – от степного ветра спрячут, от пули не спасут.

Большевиков в округе поболее сусликов. Палят по всему, что движется.

Вспомнилась история с капитаном Красавцевым. Опытный офицер, гонял подчинённых до седьмого пота. Учил на совесть: как на войне врага истреблять, себя беречь.

Перебрасывали их полк вдоль линии фронта в обычном пассажирском поезде. Состав из леса обстреляли – может, заблудился кто с пулемётом.

Шальная очередь – пустое происшествие. Караульные на крышах вагонов постреляли вслепую в ответ – некогда притормаживать и отвлекаться на придурков из леса.

Все быстро забыли об этом эпизоде, кроме Красавцева. Одна из пуль ранила его. Ладно бы ранила, не впервой, да только она в мягкое место попала, пониже спины… Так и умер бедняга. От стыда и с досады. Доктор, конечно, сказал, что от потери крови, – но разве медицина про солдата всё знает?.. Красавцев много раз смерти в глаза смотрел, а встретил её так, что и рассказывать не о чём.

«Мнительным стал», – подумал про себя Борис. Он сгрёб в охапку постель и пошёл искать место ночлега понадёжней. Поезд всё-таки местами бронированный…

Приглянулся ему раскуроченный изнутри вагон, который служил экипажу бронепоезда чем-то вроде передвижного чулана, забитого хламом на все случаи обустройства и ремонта. У стены лежал большой добротный железный шкаф.

Дверца шкафа распахнулась легко и гостеприимно – спи, солдатик, в полный рост. Не страшна шальная пуля – разве разбудит, да и то ненадолго.

Хлама в шкафу было не много, Борис быстро выкинул всё и соорудил постель.

Нырнул внутрь, прикрыл дверцу, как люк танка. Брусочек подложил – щель для воздуха…

Блаженный покой! Весь он такой – в солидном стальном макинтоше, безмятежно пуленепробиваемый. Вокруг него пушки, пулемёты – добро пожаловать, красная сволочь!

По-медвежьи валила усталость. Готов проспать и славу Отечества… Обступают сонные видения, ещё размытые, неизвестно о чём предупреждающие…

Сквозь вату забытья, уже без сновидений Борис услышал, как бронепоезд остановился. Никакой пальбы или паники. Какие-то дела: шаги, разговоры, негромкие команды. Что-то выгружали или загружали. Где-то звучали удары по железу кувалдой – может, ремонтировали что… Борис успокоился и снова перестал слышать жизнь за стенками шкафа.

Неизвестно сколько времени прошло, когда подсознание уловило что-то подозрительное, угрожающее. Он вынырнул из сна рывком. Где-то рядом была беда, от которой в железном шкафу не спрячешься.

Никаких звуков извне, кроме перестука колёс. Выглянул из шкафа – никого.

Прошёл в спальный вагон – ни единой живой души. Залез на крышу – караульные исчезли!

Пробрался на бронированную площадку – пусто. Панорамы и затворы с орудий сняты. Лёгкие пулемёты отсутствуют. Тяжёлые пулемёты испорчены ударами, очевидно, той самой кувалды, удары которой он слышал сквозь сон…