Читаем Скрытый смысл: Создание подтекста в кино полностью

Совсем другой подтекст у мертвых птиц. В «Психо» Мэрион приходит в смятение, видя чучела птиц в гостиной мотеля Нормана. Разумеется, эти чучела впоследствии проясняют, почему Норману удавалось столько лет хранить «чучело» матери, но вдобавок они создают жутковатый контекст небытия и показывают стремление человека придать видимость жизни тому, что уже умерло.

С птицами связана и фамилия Мэрион — Крейн, журавль. Превращения в чучело ей удастся избежать: сначала она «упархивает» с деньгами, а вскоре после будет мертва, как и птицы, чьи чучела она видела.

Об истинном смысле происходящего нам может поведать и обстановка в помещении. По размеру письменного стола, расположению столов в кабинете можно судить об авторитете и важности (или отсутствии таковых) того или иного сотрудника. Чем больше стол, чем дальше он от остальных, чем меньше на нем бумаг, тем выше статус его владельца. Если это стол в отдельном кабинете — совсем замечательно. Еще лучше, если в кабинете имеется окно, а уж если панорамные окна с живописным видом, то владелец, определенно, важная шишка. В «Безумцах» у любого, кто хочет пробиться (особенно в этот «мужской клуб»), сомнений в значимости рабочего места и кабинета не возникает. В «Деловой женщине» переезд из общего офисного пространства в отдельный кабинет с окном знаменует огромную победу. Подозреваю, триумф Тесс разделяет любая из нас, кому довелось поработать секретарем в офисе открытой планировки.

Свой подтекст бывает и у машин: они сообщают нам о богатстве и влиянии, о высоком положении в обществе, а может, о принадлежности владельца к контркультуре. Несколько лет назад я обнаружила, что неожиданно «выросла» в глазах одного человека, когда он случайно увидел меня за рулем красного спортивного автомобильчика. Как выяснилось из пары прицельно заданных вопросов, мне полагалось водить какую-нибудь серую «хонду» — совершенно не статусную для Голливуда машину. Отсмеявшись, я объяснила, что серая «хонда» у меня была раньше, но мой любимый цвет — красный, а красные машины оказались ничуть не дороже серых. И все же меня сильно позабавило то, как я обрела своего рода статус в Голливуде.

В некоторых фильмах олицетворением власти — даже над обстоятельствами — выступают украшения. В «Титанике» Роза бросает бриллиант в океан, поскольку ее сокровище — это ее любовь и жизнь, а не драгоценный камень.

Очень удобный реквизит — фотографии, которые к тому же несут множество ассоциаций. Фильм «Роковое влечение» заканчивается общим фотоснимком счастливого семейства, и кажется, что теперь все хорошо — ведь Алекс убита. Но фотография заставляет усомниться: действительно ли все хорошо, или это иллюзия?

В фильме «Назад в будущее» Марти постепенно тает на фотокарточке — по мере того как тают его шансы на существование, если он не вернется в настоящее. «Тающий» снимок показывает, что время поджимает.

Майлз из фильма «На обочине», прежде чем стащить деньги у матери, замечает свою свадебную фотографию с бывшей женой — явно из лучших времен. На снимке видно, что Майлз был женат. Это на уровне текста. Подтекст же в данном случае углубляет характер персонажа, подчеркивая контраст: сейчас Майлз явно сползает куда-то на обочину жизни. Только к концу фильма мы увидим, как его жизнь начнет выправляться.

В «Обыкновенных людях» Кэлвин хочет сделать фотографию с Бет и Конрадом, но Бет явно не желает сближаться с сыном ни на снимке, ни в жизни. Сцена начинается с того, что фотографировать пытается бабушка, но она никак не может совладать с камерой. Не видя Конрада в видоискателе, она спрашивает: «Ты где?» Хороший вопрос, учитывая, что ни Конрад, ни Бет не понимают, где их место при сложившемся положении вещей. Они пока ищут себя. Дедушка велит Конраду встать между отцом и матерью — там, где мальчику в действительности находиться не хочется. Своей жене дедушка советует держать фотоаппарат ровно, но в этой семье трудности и с равновесием тоже, и вся семья явно «не в фокусе». И вот тогда Кэлвин решает сфотографировать Конрада и Бет. Бет тут же предлагает другой вариант:

БЕТ: Нет, давай лучше снимем троих мужчин, я вас сама сфотографирую.

КЭЛВИН: Конни, встань чуть ближе к маме. Так... чемпионскую улыбку!

Кэлвин щелкает затвором, но с фотоаппаратом что-то не так, как и со многим другим в этой семье. Бет надеется отвертеться от съемки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы