Скрытый террор

Еще до налета Жан-Марк был избран новым председателем Национального союза студентов. Кроме того, он был единственным делегатом, скрывавшимся от полиции, поэтому ему обязательно нужно было что-то предпринять. Прежде всего следовало изменить свою внешность на тот случай, если доносчики дадут его описание. С одним из арестованных Жан-Марк обменялся одеждой, другой отдал ему свои очки. Волосы тоже пришлось зачесать по-другому.

Полиция знала, что Жан-Марк находится в ее сетях, поэтому из Рио для опознания срочно прибыла группа сыщиков с его фотографией. Они хотели было тут же обойти все камеры, но студенты, поняв их намерение, подняли такой невообразимый шум, что полицейские не решились войти к ним и стали ждать, пока арестованных начнут группами разводить по автобусам.

Лишь в 4 часа утра Жан-Марка вместе с 49 другими студентами вывели для опознания из камеры. Он уже придумал себе новое имя, соответствующее своему новому облику, и сказал, что живет в штате Парана к югу от Сан-Паулу. По слухам, тамошний губернатор был довольно либеральным человеком.

Во время допроса студентов Жан-Марк слышал, как один из вновь прибывших полицейских сказал: «Он где-то здесь. Теперь он от меня не уйдет». Но, сказав это, тот зевнул и прошел мимо Жан-Марка, так и не узнав его.

Садясь в автобус, Жаи-Марк понимал, что пройдет несколько часов и другие, уже выспавшиеся сыщики продолжат поиск. Но потом он перестал об этом думать и всю дорогу продремал.

Когда автобус въехал в столицу штата Парана и остановился на красный свет светофора, Жан-Марк выбил дверцу аварийного выхода, выпрыгнул из автобуса и скрылся в одной из боковых улиц.

Во время своей последней поездки на юг он познакомился с людьми, которые могли бы теперь помочь ему. Первый же человек, которому он позвонил, сказал, что СЕНИМАР (разведслужба ВМФ) уже знает, что Жан-Марк сел в автобус, направлявшийся в столицу штата Парана, и теперь полицейские проверяют весь транспорт, въезжающий в город.

Жан-Марк понимал, что город был небольшим, а его выговор отличался от местного, поэтому ему придется проявить все свое умение, чтобы провести полицию.

На другой день бастующие банковские служащие организовали массовую демонстрацию в Паране, в которой приняли участие также преподаватели, рабочие и городская беднота. Группа студентов попросила Жан-Марка выступить перед участниками митинга. Они, конечно, понимали, что его разыскивает полиция, но уж очень хотелось его послушать: как-никак знаменитость. Хотя Жан-Марк и не был самым пылким оратором в Латинской Америке, он умел говорить достаточно убедительно и красноречиво. Он дважды пытался говорить, но всякий раз какой-то полицейский в штатском стрелял по нему из толпы. Поняв, какой опасности он подвергает других участников демонстрации, Жан-Марк затерялся в толпе и укрылся затем в доме одного из своих друзей. Одолжив у него костюм и галстук и взяв на время автомобиль у другого своего товарища, он перевоплотился в респектабельного буржуа и направился в аэропорт.

Новая техника оказалась не в силах побороть некоторые устоявшиеся привычки. Наряды полиции были расставлены на железнодорожном вокзале и автобусной станции, а также на шоссейных дорогах, где автомобилистов заставляли выходить из машин и открывать багажники. В аэропорту, однако, не было никого, и Жан-Марк беспрепятственно сел в самолет, вылетавший в Сан-Паулу. Затерявшись в одном из его бурлящих промышленных кварталов, он прожил в подполье целый год.

В 1968 году весь мир был охвачен демонстрациями. Вернувшись в Вашингтон, Дэн Митрионе вскоре пришел к выводу, что Соединенные Штаты уже совсем непохожи на ту страну, которую он покинул восемь лет назад. Когда бразильские слушатели в Международной полицейской школе спрашивали, почему он не остался в Бразилии еще на несколько лет, Митрионе в шутку отвечал: «Я должен был вернуться, чтобы не забыть, что я американец».

По возвращении на родину ему пришлось столкнуться с возросшей преступностью, и это вызывало у него глубокое беспокойство. Американские инструкторы в Бразилии признавались друг другу, что ночью на улицах там более безопасно, чем в Нью-Йорке. Митрионе гордился тем, что был лично причастен к тому, что в Бразилии стало тихо и спокойно.

Контраст был так велик, что через три года подкомиссия по иностранным делам, возглавлявшаяся сенатором Фрэнком Черчем, начала расследование в связи с поступавшими из Бразилии сообщениями о применении там пыток. Подкомиссия вызвала главного американского полицейского советника в Бразилии и спросила, где тот чувствует себя в большей безопасности - в Вашингтоне или в Рио.

Советник (это был Теодор Браун) не заметил подвоха:

— Я чувствую себя в большей безопасности в Рио.

— В таком случае, — продолжал сенатор Черч, — на каком основании мы считаем себя достаточно квалифицированными, чтобы учить бразильцев, как налаживать полицейскую службу?