Скрытый во тьме (ЛП)

Моя мама умерла, когда я родилась, так что мы с отцом всегда были вдвоем. Но когда твой отец — одна из самых больших рок-звезд в мире, ты живешь жизнью, которая просто… отличается от обычной. А когда мне исполнилось шестнадцать и я начала водить машину, у меня появилось слишком много свободы. Мой отец был на гастролях девять месяцев в году.

Все начиналось достаточно невинно, я уговорила отца разрешить мне сделать татуировки вместе с ним, гуляла с друзьями каждый вечер, выпивала по выходным, курила немного травки то тут, то там. Мне прокололи пупок, нос и даже сосок. С тех пор я не ношу кольцо в пупке, но кольцо в носу — это мило, и давайте посмотрим правде в глаза… проколотый сосок это не просто красиво, это очень практично, знаете ли.

Но когда я поступила в колледж, ситуация приняла более коварный оборот. Чем больше мой отец вместе со своей командой пиарщиков пытался заставить меня угомониться, тем дальше я заходила. Я встречалась с парнем за парнем, иногда даже не удосуживаясь узнавать их имена, чуть не забросила учебу и почти весь второй курс просидела на кокаине после того, как однажды попробовала его на вечеринке. Однажды ночью в общежитии я попробовала наркотик, в который был подмешан фентанил. Я выжила только потому, что моя соседка по комнате стала носить с собой Наркан. Потому что она знала, насколько я увязла в этом, и как далеко могу зайти. Мне повезло, что я не умерла.

Именно это заставило меня остановиться. Мне пришлось почти умереть, чтобы выбраться из этого. Я прошла стационарную реабилитацию, присоединилась к туру с отцом, продолжила обучение в колледже онлайн, и все было хорошо.

Последние два года все было хорошо. Никаких психотропных веществ, четыре зачета до окончания колледжа, регулярные онлайн-встречи с психотерапевтом, и уж точно никаких знакомств с незнакомцами.

До прошлой ночи.

Было что-то в этом гребаном призраке, перед чем я просто не могла устоять. Остается только надеяться, что никто не заметил, что между нами произошло.

А что было потом в коридоре? Боже, это было так горячо, но при этом очень безрассудно. Что, если бы меня увидели? Засняли бы на гребаную камеру? Мой отец был бы опозорен.

Я должна выбросить этого парня из головы. Хорошо, что я не знаю его имени, поэтому не смогу поискать его в Интернете и попытаться связаться с ним. Потому что то, как он прикасался ко мне, было…

В дверь постучали, и я подскочила в постели. — Да?

— Вай, через пять минут у нас встреча в столовой. Очень важно, чтобы ты пришла вовремя. Я буду снаружи, чтобы проводить тебя, — говорит из коридора помощница моего отца.

— Проводить меня?

— Да, мэм, — говорит она, и в голосе ее звучит неловкость, так что я пропускаю это мимо ушей.

Но мое беспокойство нарастает. Черт, он знает. Конечно, он знает. Это была его вечеринка. Все были там ради него. Они знают, как он заботится обо мне, и они бы использовали этот факт, чтобы подставить меня под удар и поладить с ним. Блядь!

Я хватаю первую попавшуюся пару леггинсов и футболку и надеваю их. Завязав волосы в пучок на макушке, я впихиваю ноги в свои старые конверсы. Уверена, что выгляжу хуже некуда, когда открываю дверь, но все равно натягиваю на лицо яркую улыбку.

Синди была помощницей моего отца на протяжении десятилетий. Именно благодаря ей у меня были подарки на Рождество и новый рюкзак каждый учебный год. Ее черные волосы длиной до плеч заплетены в две косы по обе стороны от головы, а укороченная рубашка в полоску демонстрирует плоский живот. Ее легко можно принять за одну из пожилых поклонниц, которые следуют за моим отцом из страны в страну, но все на гастролях знают, насколько большую значимость она имеет. Именно благодаря Синди мой отец является одним из самых надежных артистов в индустрии.

— Это было на две минуты больше, чем я тебе дала, — говорит она, набирая текст на своем телефоне.

— Извини. Мне нужно было в туалет, а я не знала, что перерывы на туалет сейчас по расписанию.

Она смотрит на меня, и легкая улыбка растягивает ее красные губы. — В следующий раз я обязательно добавлю еще тридцать секунд.

— Спасибо.

Она хмыкает в ответ, и я следую за ней по коридору, отчаянно желая узнать подробности того, во что я ввязалась. Наконец, я больше не могу этого выносить.

— У меня проблемы? — спрашиваю я, и она смотрит на меня расширенными глазами.

— Проблемы? С чего ты взяла?

Мое сердце замирает. — Я… я не знаю, все это просто очень странно. Когда меня сопровождают куда-то подобным образом, это необычно, и…

Она кладет руку мне на плечо, и мы на мгновение замираем. — Нет, милая. У тебя нет проблем. Но что-то происходит, и это серьезно. Это касается тебя, поэтому мы хотели, чтобы ты присутствовала.

Теперь вместо того, чтобы бояться, что у меня неприятности, я боюсь полной неизвестности. — Что? Что происходит?

Она подталкивает меня к открытым двойным дверям в конце коридора. — Пойдем, и мы тебе расскажем.

Я вздыхаю и следую за ней по коридору, и когда мы входим внутрь, отец бросается через всю комнату и заключает в объятия.