— Я могу и их тоже запугать. Причем так, что и следов на теле не останется. Никаких следов, но психологическая травма гарантирована. Тем не менее, это — уголовное преступление, раз. И два, ей это не поможет. Она просто увидит, что есть еще более страшный зверь — и все. Это как накормить человека рыбой, малыш. А нам нужно научить ее ловить. Стоит только нам пропасть из поля зрения, как все не просто вернется на свои круги, но вернется втройне. Да и запугать до степени охренения… тут тоже не все так просто. Это только в дорамах трусливые негодяи, которых запугали. Ну, окей, доведу я этих парней и девок до такого же цугундера, будут они у нас в ногах голые сидеть и руки для пепельницы вверх тянуть — ты этого хочешь? Могу устроить.
— Нет! Я… нет, не хочу!
— А чего так? —
вкрадчивый голос Старшего становится на полтона ниже: — Ты подумай. Хочешь, чтобы эта вот высокомерная девчонка у тебя ноги вылизывала? Можно устроить, если постараться… будут риски, что помрет по пути, но пятьдесят на пятьдесят… хотя даже семьдесят на тридцать, она молодая, у нее сердце здоровое, должна вытянуть. Будет у тебя в своей клубной комнате рабыня и заметь, твое чувство справедливости будет удовлетворено. Она же заслужила. Так ей и надо. — Это неправильно! То есть она заслуживает быть наказанной, но не так! Я не собираюсь получать удовольствие от ее наказания!
— А тут можно двух зайцев одним камнем. И ее наказать и тебе получить все, что ты от нее захочешь. Девушка молодая, будет делать что захочешь… хочешь в клуб ее привести и по кругу там пустить? За деньги ее продавать? Да и сам…
— Старший! Прекрати пожалуйста! —
Бон Хва испугался, что повысил на него голос и замолчал. Наступила неловкая пауза.