Скуф. Маг на отдыхе 4

В гостинице мы были уже спустя полтора часа.

Правда, сперва нас всех подвергли процедуре дезинфекции: по одному заводили в специальный закрытый шатёр поменьше основного. Внутри стояли две душевые кабинки. Первая — настоящая, с водой. А вот вторая опрыскивала нас мелкодисперсной взвесью какой-то гадости.

Я старался особо не дышать, но судя по блеску в глазах альтушек могу догадаться, что доля спирта в гадости всё-таки была.

Грязную одежду мы складывали в специальный бак, а взамен получали новую. Я довольно толсто намекнул Стёпке, что если с моей футболкой с концерта «Удавки» что-нибудь случится, то ему придётся лично воскрешать Жору Жордисова, собирать золотой состав группы и устраивать новый концерт специально для меня.

Стёпка мотнул головой, а потом тайком от меня, шёпотом, сказал в рацию что-то типа «отбой с крематорием».

Так вот…

Насчёт новой одежды.

Не знаю, чем руководствовались товарищи учёные, но для меня подготовили парадный серенький костюм-тройку, а девкам на выбор поставили в шатре целую вешалку с вечерними платьями. Потому-то, как мне кажется, сама процедура растянулась по времени раза в два, а то и больше. Альтушки испытали настоящие муки выбора.

Но в итоге все, как одна, выглядели ослепительно.

Смерть и Дольче будто близняшки в чёрных стразах, Фонвизина — в зелёном и с вырезом на спине, а Ромашка — в белом. Но особенно было удивительно увидеть в таком светском амплуа Стеклову.

И ей, блин, шло!

Оказывается, что за мешковатыми солдатскими вещами скрывалась ладная и фигуристая девушка такой стати, какой аристократки добиваются, лишь годами привязывая к лопаткам палку и ежедневно дефилируя со стопкой книг на голове.

Прямо молодая императрица, да простит меня Величество за крамолу!

Обморочную Шестакову тоже приодели, чтобы не отрывалась от коллектива. А то мало ли, когда она в себя придёт. Чтоб сразу в сборе была.

Людей Державина я тут же послал к чёртовой матери и попросил альтушек самостоятельно поухаживать за подругой.

Бойцы, не бойцы, а всё-таки девушки. Со всеми вытекающими. Честно говоря, даже мусолить эту мысль не вижу никакой необходимости.

Так вот…

До места ехали в специальном бронированном фургончике Канцелярии.

Джип и барбухайку пришлось оставить рядом с полигоном. Державин забрал ключи и сказал, что его личный помощник перегонит машины в Удалёнку. Кузьмича я об этом предупредил сразу же. Да и, в целом, отзвонился бородатому, чтобы тот не волновался и не готовил ужин.

Итак…

Прибыли в гостиницу. Красная ковровая дорожка была расстелена здесь по умолчанию, а мы до кучи все такие красивые и нарядные были, что я не удержался и предложил девкам взять меня под руку. Две с одной стороны, три с другой; так и шёл со стайкой молоденьких аристократочек к зависти всех тех, кто видел меня из окон.

Ни дать, ни взять Василий Иванович Хефнер.

Как будто актёрский состав на премьеру приехал. Ну и Шама на носилках сзади — наша главная дива, которая не выдержала успешный успех и на радостях завалилась в обморок.

Вместо хостес в пустом фойе нас встретили всё те же люди Державина в костюмах химзащиты. Пригласили в лифт, который поднял нас на самый верхний этаж, и проводили в специально-отведённое для нас крыло.

Каждому достался отдельный люксовый номер и ещё один, императорский, оказался общим. Там можно было провести время вместе. Плюс ещё несколько номеров по соседству заняли институтские. Я заглянул в один, проходя мимо, и невольно улыбнулся. Дорогущую даже по меркам аристократов мебель хрен-знает-какого-века сдвинули в сторону, а на её место поставили аппаратуру и приборы для измерения всего на свете.

Всё же нас не баловать привезли, а изучать. Так что, увы, без экзекуций не получится.

Вещей у нас с собой никаких не было, а потому мы на словах забили за собой номера и сразу же пошли в общий и…

Просторный — это не то слово. По метражу он был примерно как весь мой дом в Удалёнке. Причём половина всех этих метров — гостиная с панорамой на Москва-реку.

По центру гостиной, как это полагается, стояли диванчики и кофейный столик. Столик, ага. Не поленюсь потом посчитать годовые кольца лакированного спила, из которого этот столик был сделан. Но на вскидку дереву при жизни было лет тысяча, не меньше.

Секвойю что ли у пиндосов утянули?

— Стеклова, это, вообще, что?

— Не знаю, Василий Иванович, — даже друидка потерялась.

Я забрал Шестакову у институтских, уложил её на двухместную кровать с балдахином в соседней комнате и вернулся к девкам. А эти мартышки первым делом, конечно же, начали фоткаться. По одной, по двое, по трое, на диване, у камина, рядом с окном, с губами уточкой и с губами без уточки…

— Василий Иванович, давайте с нами! — захлопала в ладоши Рита Смертина. — Сделаем групповое фото! Для истории!

— Потом, — улыбнулся я. — Как только Шестакова в себя придёт. А то не совсем групповое получится…

И тут в номер ввалился Стёпка в своём одутловатом костюме. Непослушными варежками он кое-как тыкнул на кнопку записи диктофона и затребовал с нас подробный рассказ.