Скуф. Маг на отдыхе 4

— Тормози, Степан Викторович, — попросил я. — Давай-ка мы сперва еду закажем. Сам-то вон самсу какую-то вкусную ел, а нам даже не предложил.

— Да я же ведь…

— Алло? — снял я трубку стационарного гостиничного телефона. — Девушка, будьте любезны организовать небольшой банкетик. Да-да. Да. В императорский. Ага. И рыбу, и мясо, и дичь. Несите всего и помногу, а дальше мы сами разберёмся…

— Василий Ива-а-а-аныч, — шепнула Ромашка. — А можно мне чего-нибудь овощного?

— Овощное что-то у вас есть? Чего⁈ — я аж охренел от таких новостей, прислонил ладонь к трубке и спросил у оборотнессы: — Стейк из капусты будешь?

— Ага.

Надо потом будет Алёшину рассказать. Наверняка поржёт и скажет что-то типа, что бигус продать за тысячу тысяч денег нельзя, а «стейк из капусты» можно.

— Хорошо, — кивнул я Ромашке. — Тогда будьте любезны ещё стейк из капусты ии-и-и-и, — тут я крепко задумался.

Передумал, так сказать, свою недавнюю мысль с тех времён, когда у меня ещё не попытались отжать группу «Альта» и когда я всеми силами пытался избавиться от них поскорее самостоятельно. Что ж… призма восприятия изменилась.

Сильно изменилась.

— И бутылочку шампанского ещё, — сказал я. — Нет, две. Три! Нам есть что отметить, — и положил трубку обратно. — Ну а теперь, Державин, слушай…

Ещё по дороге мы с альтушками договорились о том, что можно рассказывать и о том, что нельзя. Как и тогда, в первый раз. Правда, теперь я разрешил девушкам рассказывать вообще обо всём, кроме шаманки и моего метода тренировок.

Кто знает, тот и сам поймёт.

А кто не знает, тому и знать не надо.

Итак, в ожидании ужина мы поведали Державину про болотный бублик. Про грибное освещение и дороги из кочек, про крокодиловых бегемотов и кенгуру с зачатками магов-стихийников. Выдвинули предположение о рукотворном проектировании бубликов, да только что толку-то с предположений?

Наверняка, всё равно пока что не узнаем. Ни мы, ни институтские. Фактов у нас маловато.

— Ага, — потешно кивал Державин в своём костюме. — Ага. Ага. А что случилось с Ксенией Шестаковой? Я так понимаю, девушка была оглушена или ранена и…

— Выключи диктофон.

— Прости?

— Выключи, говорю, диктофон.

Тут нам в дверь постучались. На моё тройное: «Войдите!» — никакой реакции не последовало. Я сперва даже разозлился, а потом вспомнил, что мы вообще-то на карантине и контактировать с нами никак нельзя. Тогда попросил альтушек открыть дверь и забрать заказ.

Стеклова с Ромашкой вкатили в номер аж четыре стола на колёсиках со всякой разной вкуснятиной. Ну и с ведёрком для льда, из которого торчало три бутылочных горлышка, — всё, как я и просил.

— Ну! — я хлопнул в ладоши, взялся за шампанское и на всякий уточнил у Державина: — Диктофон вырубил?

— Вырубил.

— Точно?

— Точно.

— Ну! — начал я заново. — Группа «Альта»! Степан Викторович! У меня есть для вас прекрасная новость!

— Пах! — это из шампанского выскочила пробка и с характерным дзыньком ударилась о хрустальную люстру.

— Сегодня для нашего с вами отряда большой день! Важный день! Не побоюсь этого слова, «знаменательный»! Сегодня свершилась история! Но нет! Я вовсе не о первом санкционированном выходе в трещину, если вы могли так подумать! Я совсем о другом!

Все эти вступительные словеса были сказаны лишь для того, чтобы успеть разлить шампанское по бокалам. Наливал я не до краёв, но, что характерно, бутылочка уже разошлась.

— Итак! — я поднял бокал. — Для меня большая честь сообщить, что сегодня в нашем с вами отряде появился первый Золотой маг!

Альтушки ахнули и начали переглядываться.

— Золотой маг? — вдруг послышалось у меня за спиной.

В дверном проёме, пошатываясь и упираясь рукой о косяк, стояла Ксюша Шестакова в слегка помятом вечернем платье. И вот ведь какой нечаянный символизм! Из всего разнообразия предложенной одёжки подруги почему-то решили нарядить её в золотое.

— Какой Золотой маг? — спросила Шама и шмыгнула носом. — Кто?

* * *

Чао Чэнь оказался человеком слова. Сказал и сделал. Причём сделал без отлагательств и, что уж точно достойно уважения, сделал в другой стране, на совершенно незнакомой ему территории, где он по идее должен быть дезориентирован, как слепой котёнок.

Не прошло и суток, как Чао уже перевёз в Российскую Империю всю свою группу, арендовал единственную студию звукозаписи в Сакраменто и даже успел написать песню. Сам или не сам — вообще плевать. В переписке Чао говорил, что пользуется услугами авторов-песенников и ничего зазорного в этом не видит.

Взгляд на творческую профессию изнутри, как же это будоражило!

Но как бы там ни было на само деле насчёт авторства, главное, что в песне один из куплетов был написан специально под женский вокал, то бишь для Иры Скуфидонской. И мало того куплет! Две строчки припева! Одна на английском, а вторая вообще на русском, чтобы девушке было сподручней.

«Сегодня вечером сможешь?» — написал Чао, и Ирина, конечно же, согласилась.