Скульптор

Светом был полон видимый человеческим глазом мир. Сияли несколько исполинских ослепительно голубых шаров, из-за и на фоне которых красные сверхгиганты казались чем-то наподобие баскетбольных мячиков; неярко светился сгусток «первоматерии»— слитые воедино зародыши множества новых звёзд.

В мире же невидимом бушевал шторм: летящие с сумасшедшей скоростью частицы, покидающие породившие их звёзды; излучение от радиотуманности, порождённой звездой, о блеске и размере которой человечество могло уже только догадываться; импульсы от «Змеиной звезды», истинную природу которой человечеству предстояло определить совсем скоро.

Увы, зритель, которые мог и должен был оценить великолепие скопления Cl 1806-20 и рассказать о нём землянам, снова разжигая начавшую тухнуть мечту о космосе, остался далеко позади, в объятиях странной, невозможной, безымянной планеты. А у оставшейся на «Вестнике» части экипажа были и другие — не факт, что более важные, но совершенно точно более срочные — задачи.

* * *

Мужчины обсудили случившееся с «Дружбой» спустя несколько часов после того, как Костя отдал приказ двигаться к «Звезде». Они как раз оказались в рубке втроём: страдающий над максимально удобным графиком дежурств Костя, погружённый в недра машинного интеллекта Власов и Муха, заканчивающий свою вахту. Именно он, откинувшись в кресле и не спуская взгляда с новых становящихся всё ближе звёзд, спросил:

— Как думаете, выживут?

— Надеюсь. Но было бы лучше, если бы там оказался кто-то из нас. — Костя, кажется, даже обрадовался завязавшемуся разговору и формальной причине ненадолго оторваться от графика.

— Роланду не доверяешь?

— Доверяю. Но он молодой и быстро стушуется перед Серёгиным авторитетом. А он снайпер по характеру, не командир. Тем более, я сам назначил Серёгу временным командиром. Не имея в виду подобной ситуации, мы ведь ожидали контакта, но… — Костя задумчиво постучал пальцами по расчерченной ровными квадратиками нейроимпульсной панели.

— Сергей справится. — Костя и Муха, не ожидавшие, что Юрий Валерьевич вообще слышит их, одновременно обернулись к конструктору. И не успел ни один из них открыть рот, чтобы задать Власову вопрос, занимавший команду ничуть не меньше, чем судьба «Дружбы», как он сокрушённо покачал головой. — Не вышло. Я ещё буду искать, но лучше смиритесь — Аэлита не вернётся. А вот «Дружба», если их не размазало по планете и не сожрут слишком быстро те неведомые твари, — вполне.

И, кажется, даже пугающе-величественное пространство вокруг корабля стало после этих слов чуточку… дружелюбнее.

Постепенно полёт сквозь созвездие Стрельца становился столь же рутинным, как и обычные рейсы в пределах Солнечной системы. Константин с Мухаммедом по двенадцать часов неотлучно дежурили в рубке, и были неимоверно благодарны Власову, специально подстроившему свой график бодрствования так, чтобы иметь возможность подкармливать пилотов в те моменты, когда «завтрак» был уже давно, «ужин» будет ещё не скоро, а напарник ещё спит. Мухаммед, правда, первые пару раз отчаянно отнекивался, изрядно смущённый тем, что настолько превосходящий его по возрасту и статусу человек приносит ему поесть, но Костя предложил считать, что Власов делает это ради успеха всей миссии, а не ради самого Мухаммеда. Это помогло.

Людмила, у которой не было непосредственных обязанностей вне чрезвычайной ситуации или исследований, не показывалась в рубке, перемещаясь исключительно между кухней и собственной каютой — благо, «хитрецы» космонавтов прекрасно умели подключаться к Эльдорадо6 и воспроизводить любой объект из него. Впрочем, не показывалась она на глаза и в кухне, и в «коридорах». На четвёртый день Костя почти попросил Власова проверить, как там Людмила, но передумал, ограничившись настройкой камер в кухонном отсеке — теперь, зафиксировав лицо Людочки, они передавали сообщение на панель состояния корабля.

* * *

— Кто-нибудь знает что именно случилось с Кузнечиком в Облаке Оорта? Столько раз слышал о том, что там что-то произошло и испортило ему карьеру, а что — так и не понял.

На четвёртые сутки Мухаммед, очевидно соскучившийся по более содержательным разговорам, чем краткие отчёты в конце дежурства, сменившись, наскоро отужинал бутербродами и прессованными фруктово-ореховыми батончиками, чаще называемыми космонавтами кроличьим пайком (желания готовить что-то более сложное у экипажа «Вестника» в последнее время не появлялось). И вернулся в рубку.

— Шутишь? — Костя не повернулся, не желая выпускать из виду ни космос, ни данные о состоянии корабля, но даже его плечи выглядели крайне удивлёнными. — Эта история уже четвёртый год с языков не слезает.

— У вас, в военном флоте. Я четыре года в гражданском летал, в основном народ между Землёй и астероидными базами катал, пару лет назад получил младшего лейтенанта и перешёл в научно-исследовательский флот. Я и не собирался, да Свиридов-младший сказал, что мою реакцию жалко на астероидниках гробить. И приглашения сюда уж никак не ожидал.