Скульптор и Скульптура

Итак, Машкин отец, кое–что познавший, и Машу стал учить только одному: учить воспринимать информацию. Показывая ей приёмник и телевизор, он объяснял, как умел, что ручка регулирования и настройки программ — это то же самое, что её мозг. На что настроился, то и получил. Азбуке он её тоже обучал как–то странно: «Аз», «Буки», «Веди», «Глаголь» и т. д. Когда Маша стала складывать из букв слова, она долго не могла понять, почему от «Аз» остаётся только «А», от «Буки» только «Б».

Отец терпеливо объяснял, что «А» — это всего лишь выраженный знак, а «Аз» — это самостоятельный символ.

Машка эту отцовскую грамоту сначала воспринимала с трудом, но постепенно многое стало до неё доходить. Однажды отец спросил её: «Велика ли гора, что видна из окна»?

— Да, очень, — ответила она.

— А велика ли твоя ладошка в сравнении с горой? — задал он новый вопрос.

Машка рассмеялась.

— Теперь подними ладошку к своим глазам. Ты видишь гору? — снова задал вопрос отец.

— Не вижу, — ответила Маша.

— Вот так, твоя маленькая ладошка закрыла от глаз огромную гору, — сказал отец.

Машка задумалась и сделала своё первое открытие: «Получается, что такая огромная книга, как «Библия», дана всего лишь для того, чтобы люди узнали и поняли одно единственное слово — Бог, но многим эта книга Бога заслонила.

Отец был не в малой степени удивлён такой аналогии, но решил, что Машка получает нужную информацию. Машкино открытие помогло ему начать её обучение математике. Библия книга древняя, но вечная. Он подумал, что в то время, наверное, и учебники были другие. Он нашёл один древний учебник математики и был поражён открывшимся ему фактом: условия задач часто занимали несколько страниц, а решения их были совсем короткими.

Словом, учебник математики очень сильно походил на Библию. Избыток правильной, без обмана, хоть и альтернативной информации, с предложением выбора. А чтобы сделать правильный выбор, надо учиться воспринимать информацию. Так Машка укрепила своего отца в его собственных открытиях.

К тем годам, когда детей в стране опыта их родители ведут в школу, Машка была уже образована.

Через неделю школьных уроков Машка впала в тоску. Отец несколько вечеров объяснял ей, что школьное просвещение — это альтернатива его образованию. Но выбор остаётся всё равно за ней. А чтобы не впадать в тоску, можно ведь начать изучать учебники старших классов.

Открыв первый же учебник по математике, Машка с удивлением отметила, что условия задачи в них совсем небольшие, часто в одно предложение.

Найти решение при отсутствии информации не мог даже отец. Зато в конце учебника был дан «правильный» ответ.

Машка задумчиво поделилась с отцом очередным своим открытием: «Видимо, просвещение — это когда всё решают за тебя. Ты не понял условия задачи, а значит, не понял и того, что от тебя хотят, но тебе уже показали, где находится ответ, а значит и думать тебе совсем не надо. А промежуток между условием и ответом можешь заполнять чем угодно, он всё равно ни на что не влияет». Отец опять был удивлён, ибо и сам давно думал над тем, что просвещение — это всего лишь следствие чего–то, но где скрыта причина?

Им повезло в одном. Повезло в том, что Машка училась в сельской школе. Волны образовательного модерна в виде «единого комплексного, для всей страны опыта, экзамена» туда ещё не докатились. В деревенской школе ещё оставались совсем не «образованные» учителя, которые знали, на чём основана мудрость бабы Мани или бабы Нюры, так и не научившихся хорошо читать. Они, эти деревенские учителя, менее всего хотели видеть своих учеников «модерново образованными», они им не мешали жить так, как они хотели, и познавать то, что они могли. Они ещё не поняли, что Машка — это уже другой, для страны опыта, ребёнок, но уже не мешали ему воспринимать мир по–другому…

Глава шестьдесят седьмая Послесловие

Итак, пройдя последовательно все стадии своего островного развития: демократию, диктатуру, застой, перестройку и даже центризм, надышавшись воздухом археологических раскопок, островитяне прошли что — то вроде курсов «Выстрел» в стране опыта. Правда, несколько по упрощённой программе, ибо других «зверей», кроме них самих, на острове больше не было.

Островитяне доказали, что способны принимать личность по условиям среды. Серьёзнейший экзамен был сдан. Они получили право возвратиться в страну опыта в своих прежних обличьях.

Вот только Скульптор, так, на всякий случай, стёр у них всю прежнюю память о своих национальностях, должностях, заслугах и направил их всех в самую тоскливую часть мира, в страну опыта, конечно, в Россию, и конечно с тем, чтобы потом забрать их в Рай.

Россия была последним прибежищем островитян на Земле. Иван уже знал об этом.

Виват, Россия!

ЛИТЕРАТУРА

[1] В стране опыта или сказка действительности* — Название одного из подзаголовков публикации в российской прессе (конца XIX — начала XX века об Азефе — взято из предисловия А. Левандовского к книге Б. Николаевского «История одного предателя», Москва, издательство Политической литературы, 1991 г., стр.15.