Скульптор твоего тела

Однако рефлексировать времени не было совсем, я врач, я приносил клятву врача и, если я могу, то должен попытаться, а что уж там будет со мной — вовсе не очевидно. И я, откинув панические мысли, приложил ладонь к ране, выпуская из себя энергию и забыв в этот момент все те обещания, которые сам себе давал. Почти мгновенно я увидел внутренним зрением, как затянулась рана, сердце приняло свой нормальный вид, на нем не осталось даже шрама, и вот уже оно сделало свой первый толчок, прогоняя кровь. Успел еще удивиться, что так быстро у меня все получилось, прежде чем этот толчок отдался у меня в голове молнией испепеляющей боли и последнее, что я услышал — это слова, произнесенные сухим и равнодушным, каким-то совершенно не человеческим голосом, может быть даже рожденным моим же собственным мозгом: «за жизнь — жизнь». А потом провалился в никуда.

***

И тут же темнота сменилась мягким светом, льющимся из широкого окна. Стекла в окне не были прозрачными, может, это даже и не стекла, поэтому рассмотреть, что там, снаружи, было невозможно. Почему-то я подумал, что, может, там и нет ничего.

— Садитесь, Олег, — услышал я голос и резко развернулся.

Я мог поклясться, что секунду назад комната была абсолютно пустой. Но сейчас там стояли два кресла напротив друг друга, в одном из которых сидел молодой мужчина, лет, этак, тридцати, на первый взгляд. Светлая рубашка с расстегнутым на пару пуговиц воротом, светлые брюки, туфли, мягкие и удобные даже с виду Внешность…, я бы сказал, что лицо мужчины было идеальным. Не красивым, не симпатичным, а именно — идеальным. Такое лицо мог бы сделать Скульптор тел, вроде меня. Тем временем мужчина продолжил:

— За окном ничего нет. С другой стороны, там может быть все, что угодно, если вам так захочется. Да, садитесь же! Так просто удобнее разговаривать.

Ну, я и сел, чего, действительно, стоять столбом? Сел и сразу спросил о том, что меня волновало больше всего:

— Я умер?

— Если вы умерли, то с кем я сейчас разговариваю?

— Э-э-э…

— Извините, Олег, но это философский вопрос, — улыбнулся незнакомец, обнажив ровные белые зубы, безусловно, собственные, не вставные, но при этом идеальные. Опять работа Скульптора? — Ответ зависит от формулировки того, что такое смерть, жизнь, существование и т.д. А они есть разные. Впрочем, если все предельно упростить, то ваше тело практически мертво и пока еще лежит в той самой парадной, где вы его оставили.

— А что же тогда это? — я похлопал по собственной груди. — И вообще, где я и кто вы?

— Отвечу по порядку, спасибо, что спросили, — мужик склонил голову в несколько театральном поклоне. — Ваше тело, как и все вокруг, является проекцией вашего же сознания. Как это работает, вопрос не ко мне, я в этом не разбираюсь. Пойдем далее. Вы, да и я с вами, находитесь в так называемом пространственно-временном пузыре. Это некая сфера или что-то еще, я здесь тоже не специалист, находящаяся вне пространственно-временного континуума, то есть, если проще — вне времени и пространства известного вам мира. Мы с вами сейчас как бы нигде и никогда. Меня же, пожалуйста, называйте просто Иваном и я тот, кто сейчас с вами говорит. Пока этого достаточно.

Я попытался обдумать сказанное, но ничего путного в голову так и не пришло.

— И что теперь?

— В смысле, что с вами будет дальше? — уточнил Иван и продолжил, не дожидаясь моего ответа. — Это будет зависеть, в том числе, от результата нашего с вами разговора.

— Ну что ж, давайте тогда говорить, — попробовал я пошутить, удобнее устраиваясь в кресле.

— Давайте, — согласился Иван и, протянув руку, взял чашку, судя по запаху, с кофе, со столика, что стоял рядом между нашими креслами. Я вздрогнул, поскольку точно видел, что пока он не протянул руку, никакой чашки и даже никакого столика здесь не было.

— Не удивляйтесь, — мягко сказал Иван. — По сути, все вокруг лишь иллюзия, игра сознания. Однако для тех, кто находится внутри иллюзии, иллюзия не отличается от реальности. Просто подумайте о том, чего вам хочется, и берите это.

Я захотел стакан «Байкала» и он в неуловимое мгновение оказался с моей стороны столика. Высокий коктейльный стакан с торчащей из него соломинкой, парой кубиков льда, плавающих в темной жидкости, и лопающимися на поверхности пузырьками. Я взял холодный стакан и, проигнорировав соломинку, сделал глоток — знакомый вкус «Байкала» с оттенком хвои по достоинству оценили мои, если верить Ивану, воображаемые вкусовые рецепторы. Не знаю, как другим, но для меня лично наш «Байкал» намного вкуснее всяких там кол.

— Прежде всего, — начал Иван, дождавшись, пока я оценю напиток, — я, наверное, должен рассказать вам кое-что о мире вообще и о вас, в частности. Думаю, так будет правильно начать нашу беседу.

Я кивнул и сделал еще один глоток, на этот раз через соломинку, не зря же я ее вообразил.