Скульптор

Бродяга-17 от неожиданности застыл на месте и испуганно прищурился. Майкл и Анджело уже видели это выражение у женщин, жадный взгляд, полный отчаяния, подозрительности, разочарования. Однако, судя по фотографиям Бродяги-17, Крис не думал, что мальчишка сидит на игле, как любитель готики по имени Гейб и некоторые девицы из Южного Провиденса. Разумеется, полной уверенности не могло быть до тех пор, пока он не доставит Бродягу-17 в конюшню, но Крис надеялся, что если парень все-таки колется, то следы будут у него сзади на ногах, как это было у девиц.

Но опять же, те особы были отвратительным материалом во всех отношениях.

— Джим, это я, Крис.

Глаза парня зажглись тревожным огнем. Он непроизвольно осмотрелся по сторонам, затем бросил взгляд на номерной знак «камри». Так же в точности поступали и девицы.

— Господи, — продолжал Крис, когда Бродяга-17 приблизился к машине. — Я так рад, что встретил тебя до того, как ты пришел в гостиницу. Как раз собирался оставить тебе записку у дежурного администратора, но ты избавил меня от хлопот. Эти бестолочи опять напутали с бронированием номера. Я тебе говорил, что поселюсь в «Уэстине», но вместо этого мне пришлось остановиться в «Мариотте». Это на Ормс-стрит. Запрыгивай в машину.

Бродяга-17 снова осмотрелся по сторонам — инстинкт, подозрительность.

— Конечно, можно будет встретиться и там, — с улыбкой продолжал Крис. — Правда, пешком туда далековато, так что тебе придется ловить такси. Решай сам.

Поколебавшись лишь мгновение, Бродяга-17 обошел вокруг машины, сел спереди справа и бросил сумку на заднее сиденье.

Они тронулись, Крис помолчал и начал:

— Должен сказать, Джим, на самом деле ты выглядишь лучше, чем на фотографиях.

Бродяга-17 слабо улыбнулся. Крис видел, что парень нервничает. Сейчас он, конечно же, скажет, что занимается этим совсем недавно, может быть, даже заявит, что для него такое будет в первый раз, как говорили некоторые женщины. Но точно так же, как у Майкла и Анджело хватало ума понимать, что девицы лгут, Крис тоже запросто сообразил бы, что Бродяга-17 будет врать, если все же упомянет об этом.

Крис остановился на светофоре у выезда на магистраль номер 10, ведущую к Кранстону.

Его машина была первой.

Это оказалось как нельзя лучше.

— Ты там когда-нибудь бывал? — спросил Крис, указывая на торговый центр «Провиденс-Плас».

— Пару раз, — осторожно ответил парень.

— Может быть, после всего этого я куплю тебе там какую-нибудь хорошую вещицу.

Бродяга-17 снова улыбнулся, теперь уже шире, расслабленно.

Светофор зажегся зеленым. Крис тронулся вперед.

— Мы едем в Кранстон? — удивился Бродяга-17.

— Видишь вон ту вывеску нового магазина одежды? — вместо ответа спросил Крис.

Когда Бродяга-17 выкрутил голову вправо, глядя в окно и тем самым подставляя сонную артерию, Скульптор молниеносно поразил цель.

Шипение и хлопок пистолета напугали парня больше, чем боль укола. Бродяга-17 непроизвольно вскинул руку к шее, хватаясь за иглу. В это же мгновение он встретился взглядом с нападавшим. Однако дело уже было сделано, и перед тем как глаза парня остекленели, Скульптор успел увидеть в них страх осознания правды.

Бродяга-17 отключился, обмяк на сиденье и забылся крепким сном еще до того, как Скульптор выехал на магистраль.

Вытащив иглу из шеи парня, Скульптор снял парик, очки и убрал все под сиденье. Взглянув на себя в зеркало заднего вида, он провел ладонью по выбритой наголо голове.

Теперь он снова был Скульптором и опять улыбался, ибо знал, что, когда Бродяга-17 в следующий раз откроет глаза, он очнется в объятиях божественного освобождения.

Глава 20

— Кэти, что вас тревожит?

Дело было уже ближе к вечеру. Они намертво застряли в пробке у развязки шоссе номер 93 и 95. С момента окончания телеконференции и последовавшей за этим бумажной работы они не сказали друг другу и пары слов.

— Моя жизнь, — вдруг прошептала Кэти. — Вся она была посвящена творчеству Микеланджело. Теперь я больше никогда не смогу смотреть на его скульптуры, читать лекции, даже думать о нем так же, как прежде, не вспоминая при этом о…

Осекшись, Кэти безмолвно залилась слезами. Не отрываясь от дороги, Сэм Маркхэм взял ее за руку. Кэти не возражала. Их пальцы словно сплавились.

— Я очень сожалею, — только и сказал сотрудник ФБР.

Но для Кэти Хильдебрант этого было достаточно. Когда черный «шевроле» наконец выбрался на шоссе номер 95, поток машин стал реже. Они снова устремились вперед, и Кэти поймала себя на том, что слезы высохли.

Оставшуюся часть пути до Кранстона они проехали молча.

Сэм Маркхэм, однако, так и не выпустил руку Хильди.

— Завтра я вылетаю в Вашингтон, — сказал он, останавливаясь перед домом Поулков. — По делам, а также чтобы забрать кое-что из вещей. Вернусь в понедельник утром. Наши люди по-прежнему за тобой присматривают, но в случае чего звони мне. Даже если просто захочешь поговорить. Ладно, Кэти?

— Только если ты обещаешь мне то же самое.

— Конечно. — Маркхэм улыбнулся.

— Хорошо. Тогда я тоже обещаю.