Скульпторша

Первые полчаса Роз беседовала с Майком, пытаясь выяснить у него подробности детского опыта проживания в чужих домах. Журналистка старалась узнать, какое образование получил юный О'Брайен, вернее, почему оно у него полностью отсутствовало (как выяснилось, из-за безделья и нежелания учиться), а также почему с раннего возраста мальчик имел неприятный опыт общения с полицией. Майк оказался молчаливым и необщительным. Очень скоро Роз поняла, что ему сложно даже сформулировать свои мысли. Одним словом, он произвел на Роз отвратительное впечатление. Свое нетерпение она скрывала за вымученной улыбкой. «Интересно, — думала она, — мог ли из него вырасти более безнадежный человек, если бы власти оставили его в покое и понадеялись на воспитание матери?». Лично Роз в этом сильно сомневалась. Несмотря ни на какие грехи, Матушка искренне любила своих детей и верила им, а это ли не самое главное в отношениях между людьми?

С некоторым облегчением Роз переключилась на Гэри. Он все это время с неподдельным интересом слушал беседу журналистки с братом.

— Как я понимаю, вы не покидали дом до тех пор, пока вам не исполнилось двенадцать лет, — начала Роз, сверившись со своими записями. — Затем вас послали учиться в интернат. Но почему?

Он усмехнулся.

— Я бездельничал, занимался мелкими кражами, в общем, у меня было все, что и у моих братьев. В школе сказали, что я был самым ужасным из всего семейства, и меня сразу отослали в «Чапмен». Там я неплохо успевал и получил две грамоты, прежде чем бросил учебу окончательно.

Роз подумала о том, что он, наверное, понял все неправильно. Видимо, в школе Паркуэй посчитали, что он не безнадежен, и что стоит заняться его дальнейшим образованием. В результате он был переведен в интернат.

— Хорошо. Может быть, эти грамоты впоследствии, когда вы искали работу, помогли вам найти хорошее место?

Она с таким же результатом могла говорить и о путешествии на луну. Работа, пожалуй, интересовала Гэри меньше всего в этой жизни.

— Я никогда не пытался куда-либо устраиваться. Мы и так хорошо жили.

Только теперь Роз вспомнила о том, как Хэл предупреждал ее: «У них совершенно другие ценности в этом мире, по сравнению с остальными людьми».

— Вы не хотели найти интересную работу? — удивилась она.

Он отрицательно покачал головой.

— А вас это интересовало, когда вы только-только избавились от школы?

— Конечно. — Этот вопрос несколько смутил ее. — Мне просто не терпелось поскорей покинуть родительский дом и начать жить самостоятельно.

Гэри пожал плечами, видимо, не меньше изумленный ее амбициями, чем она — отсутствием их.

— Мы всегда держались вместе и предпочитаем все делать сообща. Когда люди объединяются, любое их усилие приумножается. Выходит, вы не ладили со своими родителями?

— Конечно, я их любила, но не настолько, чтобы хотеть жить вместе с ними.

— Ну, тогда мне становится все понятно, — сочувственно вздохнул Гэри.

Как ни странно, но в этот момент Роз почувствовала, что немного завидует этой дружной семье.

— Ваша мама рассказывала мне, что на какое-то время вы все же устроились на одну фирму курьером и использовали в работе свой мотоцикл. Вам это нравилось?

— Так себе. Поначалу все было неплохо, но по городу кататься на мотоцикле — удовольствие небольшое. А там вся работа была только в городе. Ну, и платили нам очень мало. Этих денег даже не хватало на то, чтобы содержать мотоцикл. — Он горестно покачал головой. — Наш начальник оказался настоящей сволочью. В результате, мы не сумели выплатить деньги за мотоциклы, а без них, естественно, ни о какой работе и речи быть не могло.

Теперь у Роз имелось целых три версии относительно того, почему братья О'Брайен потеряли рабочие места в «Уэллс-Фарго». «Интересно, — размышляла журналистка, — какая теория верна? А может быть, все три, только даны они разными людьми и с разных точек зрения? Ведь истина — понятие не абсолютное, как когда-то было принято считать».

— А еще ваша мама мне рассказывала, — тут Роз постаралась придать своему лицу заинтересованное выражение, — что вам довелось даже иметь какие-то отношения с известной преступницей и убийцей, и это случилось как раз в то время, когда вы работали курьером.

— Вы имеете в виду Олив Мартин? — Если после убийств он и скрывал свои отношения с Олив, то теперь, видимо, мог свободно говорить о них. Все сомнения давно исчезли. — Да, это было забавно. Я доставлял ей письма по пятницам от какого-то типа, который ей нравился. А потом — вот те раз! — выясняется, что она убила своих родственничков. Я просто очень сильно удивился, когда услышал об этом. Мы-то и понятия не имели, что она сумасшедшая.

— Видимо, было именно так, потому что она изрубила мать и сестру на куски.

— Да уж. — Он о чем-то задумался. — Я не мог этого понять. Вроде с виду обычная девчонка. Я ее с детства знал. И тогда с ней все было в порядке. Это мамаша у нее была жуткая и сестрица — настоящая свинья. Господи, какая это была стерва!

Теперь удивилась Роз. Она привыкла к тому, что все любили Эмбер. Сколько раз ей приходилось слышать об этом!