Скверна

В тот день они проделали не менее пятидесяти лиг. Погони не было, после водопада, в котором они пролетели не менее двух десятков локтей, плесень исчезла, поэтому Каме вновь пришлось наводить наговор на зрение. В этом тоннеле было холодно, очень холодно. Иней лежал на стенах, и даже поток воды бурлил первые двадцать лиг по обледенелым камням. Спутницы порой бежали, порой быстро шли, но при этом прислушивались к каждому шороху и присматривались к каждой тени, которых не могло быть в кромешной темноте, но и закоулки пещер, и попадающиеся ниши, куда не достигала сила заклинания, грозили им непроглядными тенями. После второго десятка лиг снова начала попадаться плесень, но и Кама, и Эсокса не останавливались, потому что возвращаться было некуда, и если бы хоть кто-то преградил им дорогу, они бы стали убивать. Но им никто не встретился. В тоннеле постепенно стало теплее, да и, кроме плесени, никакой другой живности больше не попалось. Когда Эсокса нашла сухое место, и спутницы привалились к стене, их ноги дрожали от усталости. Кама полезла к себе в мешок, достала один из двух оставшихся горшков и протянула его Эсоксе.

– Держи. У тебя лучше получается с этим управляться.

Дакитка повертела горшок в руках и, вытащив нож, стала примеряться к смоляной или восковой заливке на его горловине.

– Надо бы подковырнуть да взять с ложку содержимого, – объяснила Каме Эсокса. – Боюсь, что это снадобье будет очень полезным. И не только нам.

– Не вздумай, – предупредила ее Кама.

– Да ладно, – махнула рукой Эсокса. – Как мы ни падали, ничего не случилось. Я же не буду разбивать горшок.

– В этом-то и дело, – остановила ее Кама. – Или сохранять весь горшок, или лучше сразу отбросить его подальше. Если это действенная магия, отыскать состав зелья можно всегда, пусть даже он зашифрован и запутан. Главное, знать, что искать. Ты что, не поняла? Он грохочет и слепит не от удара, а от того, что его содержимое соединяется с тем, чем мы дышим!

– И точно, – осторожно опустила опасный предмет в мешок Эсокса. – Но как же тогда его делают?

– Не знаю, – покачала головой Кама. – Может быть, в воде, хотя смолой в воде его не закупоришь. Или, подобно кузнецам, которые порой работают с особыми металлами над пламенем или в дыму. В конце концов, это же горшок. Вдруг снадобье готовится, как варево? Пока горячее – не действует. Но, как только остынет, должно быть накрепко заклеено. Что сказал Кривой?

– Что это средство от атерских магов, – нахмурилась Эсокса.

– Надо оставить оба горшка, – заявила Кама. – Один, чтобы показать его силу. Второй, чтобы лучшие маги попытались открыть его секрет. Ты еще не поняла? С этими штуками воинства Эрсет пойдут на Анкиду! Или могут пойти.

– Вот уж не знаю, сбережем ли мы их на такой прогулке, – усомнилась Эсокса, вытягивая из мешка полоску вяленого мяса.

– Что это было за существо? – спросила Кама.

– Существо? – засмеялась Эсокса и вдруг тихо пропела дрожащим голосом: – Сонный стекает с небес порошок. Спи, моя радость, мой нежный цветок. В облаке прячется звезд пастушок. Ты – звездное устье, я – твой исток. В темных пещерах тяжел потолок. Плещется в черной воде малышок. Если я – стебель, то ты – лепесток. Если я – стебель, то он – корешок. Вырастет ужас, и вырастет страх. Вырастет в бездне из мальчика гах. Спи, моя радость, до этих времен что-то продлится, но только не сон…

– Что это? – не поняла Кама.

– Колыбельная, – ответила Эсокса. – Ее пела мне мама еще до того, как появилась Глеба. А я еще просила, чтобы и Глеба мне ее пела. Она отказалась. Сказала, что так можно накликать беду. У дакитов много сказок про подземный народец, про гахов.

– Кто они такие, гахи? – спросила Кама.

– То, что ты видела, – поежилась Эсокса. – Кто-то говорит, что они те люди, которые оказались запертыми в Донасдогама, когда Лучезарный сгинул. Кто-то говорит, что это уродцы, которых Лучезарный не довел до ума, как тех же этлу или даку. Кто-то говорит, что в Бледной Звезде, которая принесла на эту землю ривов и Лучезарного, были и иные существа, которым полторы тысячи лет назад не пришел срок, и вот они и есть гахи. Но почти все утверждают, что гахов не бывает. Мы с тобой их видели первыми за многие годы. Может быть, за полторы тысячи лет. Но в Сухоту они вроде бы не выбирались..

– Обычные дикари, – буркнула Кама. – Проживи ты тысячу лет под землей, может быть, и у тебя будут такие волосы, такие зубы, пальцы, нос, уши и глаза.

– Знаешь, – Эсокса закрыла глаза, – может быть. Но я оглянулась, разглядела взрослых существ. Они не похожи на выморочь, как эта белая рыба в воде. Они очень сильны, очень.

– Ну и что? – хмыкнула Кама. – Сколько их там? Тысяча? Даже две тысячи? Десять тысяч? Мы прошли примерно четверть пути, и вот уже нет ничего похожего! Думаю, что на Земле может быть зараза и пострашнее.

– Может быть, – согласилась Эсокса. – Если только все это не одна и та же зараза. Но согласись, что в каждом из этих отнорков могут быть такие же залы. А уж еды там навалом. Для них – еды.