Скверна

– Я прощаю тебя, – сказал Ример. – Я прощаю тебя за то, что ты захватил власть. Но я не прощаю украденного Потока, сломанных вен и закрытых врат. Я не прощаю тебя за всех тех, кто пожертвовал своими жизнями, чтобы ты обрел единовластие. И я не прощаю тебя за то, что ты собираешься совершить. Против нее. Ради спасения собственной шкуры ты при первой удобной возможности вонзишь ей в спину нож.

Наиэль подмигнул ему, как будто их связывала общая тайна.

– Не сразу. На мой вкус, так слишком просто. Сначала ей суждено страдание, это единственное, в чем ты можешь быть уверен.

Ример протянул руку и вынул из-за спины меч.

Наиэль поднял верхнюю губу и обнажил клыки.

– Это доказывает, насколько мало ты знаешь об Умпири. Не имеет никакого значения, что ты сделаешь. Или что я сделаю. Она в любом случае будет страдать.

Ример опустил меч.

– Ты прав.

Хирка хотела спасать жизни, а не забирать их.

Так какое же страдание он причинит ей? Позволит Наиэлю уничтожить ее или позволит ей узнать, что Ример убил его? Он метался между своими убеждениями и ее. Он уже проиграл.

Но это Ример знал еще до того, как спустился в подвал, так чего же он медлит? Выбор прост. Либо ее любовь, либо ее безопасность.

Ример взглянул на Всевидящего. Не было никаких сомнений в том, что слепому хочется умереть, а не вновь встретиться со своим народом. Он желает воспользоваться простейшим решением. Страшным решением.

Ример повернулся к нему спиной.

Он услышал, что Всевидящий подошел ближе.

– Никто не поворачивается ко мне спиной, Ан-Эльдерин.

– Ты повернулся спиной ко всем нам, – ответил Ример, не оборачиваясь.

– И я вновь сделаю это. После того, как сгорят Умпири. После того, как она совершит свой последний вдох. Обещаю тебе, мальчик, она очень пожалеет, что вообще появилась на свет. Ты спрашивал, доводилось ли мне испытывать настоящую боль. Никому из нас не доводилось испытывать такой боли, какую испытает она. Проклятое потомство моего брата лишится девственности при помощи меча.

Ример закрыл глаза. Выбор сделан. Он Колкагга. Он не начинает того, чего не может завершить.

Он слышал шаги Всевидящего у себя за спиной. Ример взмахнул мечом. Продолжение руки. Невесомый. Острый. Меч встретил сопротивление. Увяз, попав в мясо. Потом снова стал легким. Это упражнение он выучил назубок.

Круг воронов. Превосходно.

Он проделал целый оборот и теперь оказался спиной к тому, что наверняка было мертвым Всевидящим. С меча на пол падали красные капли. Он смотрел на дверь.

Хирка…

Она стояла в проеме босая, в белом белье. Растрепанные рыжие волосы, широко раскрытые глаза. На ее голые ноги попала красная кровь.

Ример услышал, как у него за спиной Всевидящий рухнул на пол.

Хирка побледнела. По ее щекам покатились горестные слезы. Они текли до тех пор, пока в глазах не осталось ничего, кроме пустоты.

Она повернулась к Римеру спиной и побежала вверх по лестнице. Он не последовал за ней. Ему нечего сказать. Он ничего не мог поделать. Ример вынул из кармана тряпку и провел ею по лезвию меча, стерев с него кровь Всевидящего.

Он сделал выбор. Он знает, кто он и что он готов совершить.

Теперь он заплатил за это.

Доспех

Хирка шла вдоль черных каменных стен и осматривала коллекцию Грааля. Вазы, чаши, скульптуры разных очертаний и разных размеров. Их объединяло только то, что все они были разбиты. Потом их склеили, но не незаметно, как поступило бы большинство людей. Эти починили с помощью чистого золота. Как будто целью реставратора было показать, где проходили трещины.

Грааль сказал, что это вид искусства, названия которого она уже не помнила, из страны, о которой она никогда не слышала. Целью его было показать, что предмет может стать красивее после того, как его разобьют.

Хирка коснулась пальцами шершавой поверхности черной вазы. Золотые полоски разбегались от ее края, как кровеносные сосуды. Золотистое дерево. Возможно, эта ваза красива, но она никогда не будет такой, как прежде. К тому же она – одна из немногих вещей, которые можно было отремонтировать. Потому что на каждую вазу из этой комнаты приходилось десять тысяч других, которые никогда не удастся склеить. Которые разбились и изменились до неузнаваемости. Превратились в пыль.

Как и пути Потока между мирами.

Дело в принятии, сказал Грааль. В том, чтобы увидеть красоту в бренном. В следах случившегося. Грааль говорил много странного.

Хирка вышла из комнаты и направилась в гостиную. Необычно было находиться там одной. Единственной ее компанией было чучело ворона рядом с диваном. Хирка подошла к окну. Темнело. Горные вершины серели и сливались с небом. От этой картины у нее начала кружиться голова, хотя, возможно, недомогание было вызвано потерей крови. Перед ней проносились отрывочные образы. Попрошайка с израненными руками. Шуршащая под порывами ветра пленка на крыше церкви. Текущая между пальцами кровь.