Скверна. Шаг первый

– Ты забыл свое место, – Алекс слегка приподнялся над креслом. – Советую тебе не продолжать.

– Отчего же? – хмыкнул Рональд. – Я продолжу. Именно из-за таких, как ты, Алекс, мы до сих пор и является колонией Империи. Вместо сильных лидеров, вместо тех, кто мог бы нас действительно возглавить, – только марионетки. Вроде той, которую ты стремишься сделать из своего сына.

Алекс хотел оборвать наглеца, но тот продолжал говорить, не давая ему такого шанса.

– Да. Потому мы и остаемся «банановой республикой», известной только мертвыми городами, которых с каждым годом становится все больше. Почему бы это, интересно? Может, потому что это выгодно имперским псам – иметь место, куда можно отправить тренироваться своих щенков, высасывать из нашей нации последние соки, превращая ее в страну развалин? Мы все понимаем, что они появляются не из-за халатности тех, кто создавал печати, – он хлопнул по столу ладонью.

– СМИ трубят о том, как мы стремимся войти в Империю, о том, как мы близки к этому… А что на деле?

Алекс оставался спокоен, подавив в себе желание ответить в том же тоне.

– Да, может, и так, – кивнул он. – Но знаешь, Рон, почему в свое время наша страна стала колонией? Из-за таких, как ты.

Рон дернул щекой. Он явно не ожидал такой реакции. Наори на него Алекс, он бы нашел что сказать, но сейчас образовалась заминка, и он сел обратно, чтобы не выглядеть клоуном.

Алекс встал и оглядел всех собравшихся.

– Никто ничего не будет отменять, – произнес он твердым голосом. – Через два месяца мой сын выйдет из больницы и вернется сюда, а еще через месяц состоится его свадьба. И если вам нечего добавить по этой теме, то давайте перейдем к следующим вопросам.

Все молчали, хотя, разумеется, всем было что добавить. Из-за этого и состоялось собрание. Что ж, во всяком случае Алекс твердо проявил свою позицию. Конечно, теперь придется ходить с оглядкой, но служба безопасности безоговорочно верна ему. Сына охраняют лучше, чем дочь Императора, а сам глава за себя постоять сможет.

Через три месяца все будет решено – к лучшему для Марка. По крайней мере, так, как это «лучшее» представлял его отец.

Что я в этой жизни сделал не так?

Я открыл глаза в пустом поезде. Тьма затянула вид за окном, и было невозможно понять, движемся мы или нет. Я опустил закатанные рукава чистой, только постиранной толстовки и осмотрелся по сторонам. Давно не ощущал такого спокойствия: в последний раз я чувствовал себя так перед десятым днем рождения. Я глупо улыбнулся и прислонился лбом к стеклу, вглядываясь в темноту. Казалось, я так сидел уже не один час и просидел бы еще, если бы не знакомая мелодия телефонного звонка, нарушившая блаженную тишину. Я похлопал себя по карманам, но телефона нигде не было, а злополучная мелодия все никак не утихала, стучась изнутри в стенки моего черепа.

Я медленно зашагал в следующий вагон. Больше всего на свете мне хотелось сбросить этот звонок и вернуться к уютной тишине, окутывающей меня, как теплый плед, еще несколько мгновений назад.

Без проблем открыв дверь, я вошел внутрь и с удивлением обнаружил, что все сидения в этой части состава были неестественно согнуты или разломаны, а некоторые просто валялись на полу с пробившими обшивку пружинами навыворот. Я закачал головой, сетуя на вандалов, и зашагал дальше, к вопящему телефону.

Звук доносился из кабинки проводника. Я нахмурился. Неужели он так крепко спит, что не слышит мелодию? Разозлившись и гневно подлетев к его месту, я без стука ворвался внутрь. Снова никого. Только мой телефон в оранжевом чехле, разрывающий себе динамики темой из старенького сериала, который я в детстве, еще до Пробуждения, смотрел с отцом. Он лежал на столе у вычищенного до блеска окна, в котором хорошо отражалось мое слегка уставшее лицо. Я схватил сотовый и посмотрел на его экран.

Абонент «Элиза».

Ну уж нет. Я не хочу с тобой разговаривать. О чем нам вообще с тобой говорить?

Мой большой палец нажал на красную кнопку «Сброс», но ничего не произошло. Еще раз. И еще. Телефон звонил все громче и громче. Каждая нота вгрызалась в меня, как мелкая пиранья, причиняя дискомфорт. Я продолжал долбить пальцем по кнопке отмены. Когда звонок стал визжать настолько, что звуки слились в шипящую какофонию, я не выдержал и бросил его прямо в окно. Телефон замолчал, а по окну разошлись трещины.

Я раздраженно выдохнул и почти развернулся, чтобы снова окунуться в блаженство тишины, но резко остановился.

Взгляд зацепился за отражение. Я посмотрел на себя еще раз: стекло треснуло на уровне моего левого глаза и медленно, но верно продолжало покрываться кривыми линиями, аккуратно воспроизводя силуэт моего тела. Я подошел поближе и наклонился, не совсем понимая, что происходит.