Сквозь Африку

В этот раз ребятам идти было совсем тяжело, и я их понимал, у меня тоже начала немного болеть голова. Сегодня третий день нашего восхождения, и по плану мы должны сегодня же в одиннадцать вечера проснуться (значит, лечь мы должны как можно раньше), а в полночь уже начать штурм вершины. По сути, это все еще третьи сутки восхождения – и уже штурм, это неслабое испытание, хотя при этом статистика таких восхождения говорит, что 80 % людей на данном маршруте поднимаются.

Два предыдущих дня идти в темпе ребят мне было трудно: что в быстром, что в медленном темпе шагать непросто, лучше всего ходить в своем темпе. Поэтому сегодня, уже на подходе к лагерю, я спросил, не против ли они, если я уйду вперед, и они были не против, тем более помимо двух гидов их поддерживал и охранял Игорь. Я хотел быстрее дойти до лагеря и сегодня как можно выше подняться для акклиматизации.

Так и сделал.

В лагере я был через пятнадцать минут, сэкономив тем самым больше часа времени, которое понадобилось ребятам, чтобы дойти. Я же выпил кружку какао, съел пару тостов с повидлом и отправился с одним из гидов на акклиматизационный выход.

Сразу от штурмового лагеря начинается резкий подъем на вулкан, набор высоты почти 1000 метров, а после двух километров нужно идти по кратеру небольшим набором в 200 метров до вершины, до пика Ухуру. На вид подъем внушительный, но он без снега и ледника. Прикидывая свои силы, я думаю, что смог бы преодолеть его за три-четыре часа. На моих часах сейчас половина второго, то есть пять часов, и я мог бы быть уже на вершине. Эх… Раскусив мой план и видя мой темп вчера, старший гид взял с меня честное слово, что я не буду подниматься сегодня выше отметки 5000 метров. После приставил ко мне сопровождающего, и я пошел вверх. Эти 300 метров до 5000 я неспешным темпом набрал за один час двадцать минут. Мы остановились, я забрался на скалу еще на 70 метров в высоту и там, любуясь видами на долину, сделал сорокаминутный комплекс гимнастических упражнений. На высоте нельзя тратить силы понапрасну, так как они очень плохо восстанавливаются, но и сидеть на месте нельзя, так как без активного дыхания при нехватке кислорода начинает болеть голова, мутить, тошнить и все другие аспекты горной болезни проявляются в полной красе.

В данный момент я чувствовал себя нормально, не так, конечно, как на равнине, я чувствовал, что понемногу меня накрывает горная болезнь, но в целом ничего экстраординарного.

Позанимавшись, я спустился со скалы, и мы с гидом отправились вниз. Днем температура на высоте 5000 метров приятная, я поднимался в порванных кроссовках и флиске, и мне не было холодно. Игорь вообще все время ходил в кроксах и в легких шортах, интересно, в чем он пойдет на штурм…

Спустившись на 100 метров, встретили Игоря. Он оставил ребят в лагере и тоже поспешил подняться повыше, но его гид отпустил только до нас. Вместе мы вернулись в лагерь. Штурмовой лагерь Кибо уже значительно менее комфортный, чем предыдущие лагеря, домиков и прочих построек на порядок меньше. Нас поселили в домик барачного типа, разбитый на пару десятков комнат, в нашей комнате стояло восемь двухуровневых кроватей, тут же был обеденный стол.

К нашему с Игорем возвращению как раз накрыли обед.

Таня с Сашей испытывали сильную головную боль и тошноту, поэтому ели мало, мы же с Игорем вдвоем съели порцию макарон на четверых, открыли банку сгущенки, привезенную Игорем, и ее размазали на тосты.

Все, пора спать.

Время полчетвертого. Понятно, что в это время, да еще и днем, на этой высоте не уснуть, но это не так важно, важно принять горизонтальное положение и отдыхать, копить силы на восхождение, которое начнется уже через… девять часов.

Я улегся лицом к стене, накрылся одеялом, включил Моцарта и лежал, начиная ощущать надвигающуюся горную болезнь. Саша, Таня и Игорь делали примерно то же самое, вот только Сашу горная болезнь уже накрыла, Таню, вероятно, тоже, а по Игорю ничего не понять. Понятно только одно: никто из нас не спал.

Смотря на мучающегося Сашу, я размышлял, зачем люди идут в горы. Это были размышления не утилитарные, а именно философские. Ведь горы это про познание себя, а что же еще назвать философией, как не стремление человека познать себя? Понять смысл истинных ценностей, что на самом деле важно, а что – лишь кажущаяся важностью ерунда.

Помимо этого, альпинизм – своеобразная испытательная служба, а горы – тот полигон или лаборатория, где созданы условия, чтобы испытывать и отбирать оптимальные формы человеческих взаимоотношений, выяснять наиболее жизненные формы морали и нравственности, проверить, что есть истинная сила, а что слабость. С этими мыслями я и провалялся до подъема.

Штурм вершины.