Сквозь аметистовые очки

И после этого он скупил все, что Еремин приготовил. Впрочем, не все. Одну картину – старуху у окна Альбина не отдала. Не повелась ни на какие уговоры. Сказала – это моя мать. И Умут-бей ее еще больше зауважал. Отбросив официоз, величал не иначе как своей жемчужиной и светом очей. Конечно, в Турции, может, и принято обращаться подобным образом к чужим женам, но Еремин же турком не был и впервые ощутил нечто похожее на ревность. А еще понял, что Альбина не так проста, как пытается казаться. Что есть у нее таланты, о которых он не догадывался. И что в словах «предопределена судьбой», которые он раньше считал бреднями экзальтированных девиц, есть некий тайный смысл.

Похоже, он слишком надолго углубился в воспоминания. Ася сидела напротив, терпеливо ждала чего-то. Чего? Точно, она хотела узнать, что случилось с сыновьями Ильи Лазарева.

– Умерли они все, – сказал, как отрезал, Еремин.

– Как умерли? – не поверила Ася. – Нет, не может быть.

– Разве Лешка не сказал, отчего умер Илья Лазарев?

– Ну как же! Революция, расказачивание…

– Ага, налетели красные и шашками порубили! А вот и нет! Все было совсем не так! Проводив сыновей до границы, он с трудом дошел до родной станицы, упал на пороге своего дома и умер. От тифа умер! От страшной болезни! Они бродили много дней по лесу. Спали, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Неужели ты думаешь, что заболел только отец? Они все умерли от тифа, только отец на пороге дома, в окружении любящих домочадцев, а дети его – в лесу, в компании диких зверей.

– Нет, – твердо сказала Ася. – Это неправда. Маленький Сашенька выжил. Дети не должны умирать.

– Господи, Ася! Как можно быть такой наивной! Сними свои розовые очки! Будем реалистами! Мир совсем не такой, каким ты представляешь его в своих бредовых фантазиях. Вот я, по-твоему, какой? Хороший или плохой?

– Хороший! – после небольшой заминки сказала она и повторила для верности: – Хороший.

Хороший Еремин встал, потоптался на месте, не зная, что делать, потом махнул рукой, вышел из комнаты, служившей Асе временным пристанищем, в сердцах хлопнув дверью. Повернул ключ в замке. В душе царил полный раздрай. Никогда не думал, что ему будет совсем не безразлично узнать, что хотя бы одна душа считает его хорошим.

На веранде сидел старик, укутанный в старое ватное одеяло.

– Слышишь, Сергей. – Голос старика звучал странно – очень громкий, он был абсолютно лишен интонаций, как будто говорил робот. – Мне кажется, в окно на втором этаже залетела птица. Голубка. Я чувствую, как она бьется об стекло. А ты слышишь?

Еремин изобразил на лице сочувствие. Подошел ближе, стараясь не морщиться от запаха старости, пропитавшего одеяло. Ему хотелось быть хорошим, и он приложил руку к груди старика.

– Ты принимаешь таблетки, которые прописал доктор? Может, свозить тебя в больницу? – Еремин говорил медленно, чтобы старик успевал прочитать по губам слова.

– Нет, в больницу я не хочу. Таблетки пока есть.

– А это что у тебя? – Еремин подошел к огромному мольберту.

Он стоял спиной к старику, и тот не видел движения его губ. Но каким-то странным образом понял.

– Голубка.

Белая птица смотрела на мир сквозь оконное стекло. Полотно было написано мастерски: стекло не скрывало ни одной детали. Полураскрытые белые крылья с нежно-голубой оторочкой маховых перьев, приоткрытый в безмолвном крике клюв. И глаза – огромные, человеческие. Асины глаза.

Глава 21

– Звоните скорее Ивану Станиславовичу! – зашептал Федор, когда они с Молчановым остались в офисе одни.

– Федор, без паники! – твердо заявил Тимур. – Ивану Станиславовичу мы сейчас звонить не будем. А позвоним мы вот кому…

Он полистал телефонную книгу и нашел нужную фамилию.

– Сергей, добрый день. Молчанов.

Федор навострил уши, пытаясь понять, кому звонит Тимур. Тот усилия коллеги заметил и включил громкую связь.

– Здорово, Тимур Михалыч! – пронесся по офису радостный баритон Новоселова. – Как ваше ничего? Нашлась пропажа?

– Ищем!

– Точно не хотите, чтобы я подключился?

– Хотим, но по другому вопросу.

– Что за вопрос? – мгновенно посерьезнел Новоселов.

– Тут к нам сейчас заходил коллега ваш, Щедрый Андрей Геннадьевич. Знаете такого?

– Щедрый? Лично не знаком, но о ком речь, представляю. Что хотел?

– Щедрый этот увез нашу Кристину. Якобы она нанесла тяжкие телесные повреждения женщине, нашей клиентке.

– Ого! А на самом деле?

– Понятия не имею, какие у майора соображения на этот счет. Но настроен он был серьезно.

– Хорошо, я понял. Сейчас узнаю, что к чему, и мигом созвонюсь.

– Здорово у вас все это получилось, Тимур Михайлович! – одобрительно заметил Федор, когда Молчанов убрал телефон в карман.

– Будем надеяться. Будем надеяться. – Тимур устало помассировал пальцами веки и будничным голосом сказал: – Давай вернемся к нашим делам.

Случившееся выбило Федора из привычной колеи. Он напрочь позабыл обо всем на свете и знал только одно: надо бросать дела и бежать спасать Кристину. Поэтому и смотрел на Молчанова грустными глазами потерявшегося спаниеля.

Но Тимур знал волшебное слово, способное вывести его из ступора.