Предварительная переписка заняла почти неделю. Федора перебрасывали с одного адреса на другой, но вступить в личную переписку с Кылычем, а тем более поговорить с ним по телефону никак не получалось – персонал строго блюл покой хозяина отеля. Конечно же, никто не рассчитывал, что Умут Кылыч примчится на первый же зов, но и такой проволочки никто не ожидал. Из трех недель, которые дал им доктор из Старска, прошло уже десять дней. Через десять дней они должны перевезти Снегирева в Москву. Место в клинике для него уже забронировано, дело было за малым – найти деньги.
На утреннем понедельничном совещании было решено приступить к запасному пункту плана – связаться с сыном Снегирева и Алексеем Ереминым.
Антон Снегирев – молодой, коротко стриженный мужчина в дорогих джинсах, куртке-косухе и байкерских ботинках появился в офисе «Кайроса» четко в назначенный час. Кристина пригласила его в переговорную, предложила кофе. От кофе он отказался, как, впрочем, и от помощи отцу.
– Я не могу лишить свою семью таких денег, – сказал он. – Я уже помог ему, когда он только заболел. Увез из деревни – это было его желание, поселил ближе к себе. Навещал практически каждые выходные. Оплачивал коммунальные услуги, привозил продукты. Поверьте, если посчитать все, что я потратил на него за эти годы, сумма получится гораздо больше, чем те несчастные копейки, которые он платил матери.
– А вы знали о его диагнозе? – спросила Кристина.
– Да, знал. Я сначала попытался помочь. Пошел по всем родственникам. Но у отца никого нет, вся моя родня – со стороны матери. А для них он – никто. Понимаете? Чужой человек, который не смог стать ни хорошим мужем, ни хорошим отцом. Он жил для своих картин. Почему в таком случае я должен жить для него?
Кристина могла сказать многое. О том, что дети, глядя, как мы относимся к родителям, будут точно так же относиться к нам самим. И что сейчас еще не поздно разорвать этот порочный круг, протянуть руку помощи отцу, чтобы быть уверенным – в старости твои дети поступят точно так же и не бросят тебя на произвол судьбы. Но она понимала – до таких вещей нужно дойти самому. Услышанные от кого-то, они редко воспринимаются как аксиома, редко находят отзыв в душе. Может быть, пройдет несколько лет, и Антон Снегирев повернется лицом к отцу. Главное, чтобы это не случилось слишком поздно.
Все сотрудники «Кайроса» с нетерпением ждали результатов встречи Кристины с Антоном Снегиревым. И когда Кристина вышла, слов не понадобилось – ее глаза лучше всяких слов свидетельствовали о неудаче, которую она потерпела. Вернее, потерпели все они.
Алексей Еремин приехал утром следующего дня. Был он полной противоположностью Сергея Еремина. Высокий, спортивный, с густыми русыми волосами – просто ходячая реклама здорового образа жизни. Он подарил Асе большущий букет мелких розочек в странной обертке, напоминающей рыболовную сеть, чем вызвал скрытое возмущение Ивана. А после его слов: «Вы еще красивее, чем я представлял», – он просто возненавидел торговца мебелью, которого за глаза прозвал «Папа Карло».
Кристина назвала сумму аванса, который необходимо было внести до начала работ. Алексей расходы одобрил, не колеблясь, но попросил неделю для аккумулирования средств. Неделя – это слишком много, заплатить за операцию Снегирева требовалось не позднее понедельника, то есть через пять дней. Да и сумма эта была лишь пятой частью от требуемой.
В пятницу, на очередном совещании, Ася предложила:
– Давайте заберем Снегирева сюда. Не возвращаться же ему в лес. Он может пока пожить у нас. Да, Ваня?
От неожиданности Иван закашлялся, потом неуверенно произнес:
– Ну… это, наверное, можно…
А воображение вмиг нарисовало картину – глухой дед с ходунками в их с Асей квартире. Глухой – это ладно. Вполне терпимо. Но с ходунками? Представились оккупированная ванная, забаррикадированный туалет…
– Вань, это же временно. – Ася почувствовала сомнения жениха.
«Ага! Нет ничего более постоянного, чем временное», – подумал Иван.
И тут слово взял Тимур.
– Этот вопрос можно считать решенным, – сказал он. – Я договорился. Завтра Снегирева перевозят в Москву и, если все будет нормально, во вторник прооперируют.
Тут уж настала очередь Кристины удивляться.
– Подожди, но ведь… Я не поняла!
– Договорился я. Во вторник – операция. Что тут непонятного?
– А деньги?
– Слушайте, давайте пить кофе, – миролюбиво предложил Тимур.
Но Кристине мира не хотелось.
– Пейте сами, – сказала она, – у меня сегодня много работы. Совещание окончилось. Всем спасибо.
– А я бы выпила кофе, – тихо сказала Ася, когда Тимур с Иваном, что-то вполголоса обсуждая, отправились к кофемашине.
– Так вперед, компания есть!
«Слишком резко получилось, – спохватилась Кристина, – Ася может обидеться».
Но Ася и не думала обижаться.
– Я хочу моккачино, – заявила она, – а его можно получить только в кафе.