Сквозь божественную ложь 2 (СИ)

Ашура только-только оправилась от последствий неумеренных возлияний и по-прежнему пребывала в препаршивейшем расположении духа. Мои объяснения вызвали у Энель ожидаемую реакцию:

— Проще перебить всех.

— Не шути так! — возмутилась Айштера.

Энель закатила глаза.

Она не шутила.

— Почему бы не намекнуть Даичи, что в караване есть культисты? Проверить проще простого: пусть каждый покажет ключицы. Если купец возмутится, значит, он и есть ночепоклонник, — предложил я.

— Любой бы возмутился, — запротестовала знахарка. — Это страшное обвинение. Многие взбунтуются, даже если господин Даичи нас поддержит. А уж если не найдётся никого с меткой, мы будем изгнаны или…

Она кашлянула и не стала заканчивать. Воображение дорисовало сцену драки с охраной целого каравана, и я забраковал идею.

Айштера недолго помолчала и добавила:

— Но хуже будет, если проверка найдёт культиста. Возникнут вопросы. Откуда мы знали… догадывались о нём? Неужели мы вели с ним какие-то дела? Почему Культ интересуется нами?

— Ты забыла упомянуть, что нас тоже тщательно осмотрят, — вставила Энель. — И вся моя маскировка пойдёт прахом. А оставлять живых свидетелей после такого не стоит. Что возвращает нас к моему предложению…

— Нет! — в унисон произнесли мы с Айштерой.

Разговор увял сам собой, а вскоре к нам присоединился Марк. Он выглядел уставшим и задумчивым. Перебросившись со мной парой пустых фраз, он заявил:

— Не нравится мне это всё. Ладно Тэмин и его прихвостни, я за ними присматриваю, чтобы не тянули лапы к обозу. Но Хесон! С ними нужно быть настороже. Одни боги знают, что втемяшится в башку треклятому Меченосцу.

— Он так опасен? Разве его нельзя просто пристрелить, если совсем припечёт? — спросил я.

Марк уставился на меня в крайнем изумлении. Энель скептически изогнула бровь, да и Айштеру вопрос смутил.

— Да он наверняка обвешан артефактами с головы до ног, сигнальниками и молчунами! Я уж молчу о защитных татуировках. Могу поклясться, они выдержат полный барабан, да ещё и заряженную стрелу отведут! У Меченосцев, особенно опытных, иначе не бывает. Настоящие зверюги. Понимаю, ты хотел польстить, но я не настолько богат, чтобы раскошелиться на зачарованные патроны.

К счастью, Марк принял моё невежество за комплимент и разродился долгой проникновенной речью, суть которой сводилась к тому, что от Меченосцев добра ждать не приходится. Когда он выдохся и ушёл проверять посты, я подступился с расспросами к Айштере.

Знахарка поведала, что Меченосцы были членами закрытой и таинственной кинотской школы фехтования. Её ученики редко доживали до окончания учёбы, а везунчики славились мастерством — и непредсказуемым характером, отражавшим суровый характер их тренировок. Кольца, продетые в левое ухо, показывали степень посвящения. У Хесона их было три — он обладал высоким рангом.

С Меченосцами редко спорили. Они принимали возражения близко к сердцу. Заканчивалось тем, что они вызывали оскорбившего их на поединок, обычно до смерти. Мнение другой стороны их не волновало. Если противник отказывался от схватки и поворачивался к Меченосцу спиной, тот не стеснялся ударить исподтишка.

Вместе с тем Меченосцы отлично подходили для работы, за которую не брались остальные. И страх, и угрызения совести были им неведомы.

Помимо всего прочего, Айштера объяснила, почему териантропы редко брались за огнестрельное оружие.

Магия на Эксдилике небезосновательно считалась опаснее огнестрела. Все расы, кроме людей, обладали зачаточными магическими склонностями — нулевым кругом. Обладатели этого круга не могли творить заклинаний, но он позволял пользоваться активными артефактами, сигнальниками, и питать защитные татуировки. А они спасали от кучи бед — в том числе неплохо отводили метательные снаряды. Татуировки можно было перегрузить, если всадить много пуль или стрел, но к тому времени воин обычно уже добегал до стрелка, что для последнего заканчивалось скверно.

Люди могли пользоваться пассивными артефактами, молчунами, которые подпитывались не аурой носителя, а от внешних источников, и срабатывали сами, не по команде. Но такие артефакты были дорогими — дороже среднего револьвера.

Огнестрельное оружие применялось солдатами в массовых сражениях, когда важна была подавляющая огневая мощь, способная прорваться через барьеры. Но авантюристы ценили индивидуальную силу. Для всех разумных, кроме людей, было выгоднее вложиться в активные артефакты и татуировки.

Даже наёмные убийцы пользовались зачарованными дротиками или луками со стрелами. Они обладали большей точностью, дальностью и пробивной силой, чем незачарованные допотопные ружья.

В теории можно было зачаровать и огнестрел, — но он состоял из большого числа материалов и компонентов. Сложные структуры хуже поддавались чарам, в отличие от простых стрел. А это задирало итоговую цену до небес.

У оружия были и другие недостатки, но про них Айштера мало что знала; её мать упоминала про них лишь мимоходом. Я предположил, что непременно должны быть трудности с цепочкой производства, а также унификацией патронов и диаметра стволов, но лезть в дебри не тянуло.