Сквозь джунгли Непала

Впоследствии я узнал, что корову сбила машина, уехавшая на территорию Индии. Эту машину искали три дня. Труп начал разлагаться, и, несмотря на это, около него было назначено круглосуточное дежурство полицейских, которые отгоняли шакалов и грифов, зарившихся на падаль.

В Джогбани мы приехали уже, когда спустились сумерки, и из леса возвращались в городские сады огромные стаи летучих мышей.

Я знал о существовании в Непале летучих лис. Это самый вредный вид летучих мышей. Прилетая осенью с юга, из Индии, они не только поедают созревшие фрукты и бананы в садах, но и таскают цыплят, кур, индеек. Бывают случаи, когда они нападают даже на молодняк скота.

Размах крыльев этих животных достигает метра. Они летят зловеще тихо, кажется, что над головой появилась стая мифических гарпий, от которых нет спасения.

Самка летучей лисы родит одного слепого детеныша, который присасывается к соску своей матери и в таком виде сидит у нее на брюхе в течение пяти-шести недель. Детеныш часто при сильном вздохе отрывается от соска и падает на землю. Его мать, стремглав, бросается к нему, подставляет сосок, и они опять вместе поднимаются в воздух. Однако такая забота матери о своем детеныше продолжается недолго. Детеныш подрастает, и мать уже не может легко таскать его на себе или укрыть крыльями, когда они повисают вниз головой где-либо на дереве во время дневной спячки.

Когда великовозрастный тунеядец-детеныш отрывается от соска самки, раздается радостный крик летучей лисы. Это означает, что самка стала свободной от непосильной ноши.

— Многие жители Непала боятся этих животных и считают встречу с ними плохим предзнаменованием, — сообщил нам Барма. — Но вы ночью будете спать спокойно, — заметил он, — губернатор выделил для вашей охраны полицейских.

Мы вошли в дом, привели себя в порядок и стали ждать куда-то запропавшего Барму, так как на столе уже стоял ужин. Неожиданно открылась дверь, и в комнате появился человек в меховой тужурке, теплых шерстяных брюках, на ногах шерстяные носки и башмаки на толстых подошвах, на голове меховая шапка с опущенными ушами, а на руках белые меховые пер-натки. Нам показалось, что это кто-нибудь из членов альпинистской экспедиции по восхождению на Джомолунгму, видимо, решил засвидетельствовать свое почтение и прибыл к нам в гости. Мы поднялись из-за стола, готовясь приветствовать гостя…

Но им оказался… господин Барма. Он зябко поежился и сказал, что на улице ужасный холод (было что-то около 16 градусов тепла), и он поэтому был вынужден потеплее одеться.

— На дворе сейчас масса дью (роса), в которой сидит малярия, — добавил Барма, — вот почему я пришел в такой шапке! Роса очень опасна, так как, если она попадет на голову, человек заболевает малярией. Дью злая только вечером, когда спускаются сумерки. Поэтому без головного убора ходить вечером нельзя.

Мы разошлись по своим комнатам и стали готовиться к ночлегу.

Стояла прекрасная лунная ночь. На небе ни облачка. Только кое-где отдаленный лай собак и изредка завывание шакалов нарушали тишину Джогбани.

Неожиданно под нашим окном раздалась громкая песня. Пел мужчина под тихий аккомпанемент барабана. Как только замолкал его голос, начинал громко солировать барабан. И так продолжалось всю ночь. Я уснул лишь под утро и проснулся с больной головой. Мне все время мерещился заунывный голос и барабанный бой.

Я вышел на веранду, в которую выходили окна нашей комнаты, и увидел на ней двух спящих полицейских. Рядом с ними лежал перевернутый барабан.

Так вот в чем дело! Оказывается, наши стражники всю ночь вселяли друг в друга бодрость, отгоняя барабанным боем и пением от себя и одновременно от нас сон. И я вспомнил слова Бармы «с полицией нам будет спокойней».

* * *

Днем мы готовились к маленькому банкету в честь праздника годовщины Великой Октябрьской революции.

В качестве гостей мы ожидали губернатора Биратнагара, братьев тогдашнего премьер-министра Б. П. Коирала, которые постоянно живут в Биратнагаре, в том числе одного из бывших премьер-министров Непала М. П. Коирала, и других гостей. Разумеется, что с ними мы еще не были знакомы. Их знал только Барма. Уже к вечеру, когда все было готово и мы ожидали приезда первых гостей, за окнами нашего дома появился джип. Мы выскочили с веранды и направились к машине. Из нее вышел средних лет мужчина, безукоризненно одетый, и с приветливой улыбкой поспешил к нам навстречу. Крепкие рукопожатия, слова привета и благодарности… Мужчина вошел на веранду, немного смущаясь оказанным горячим приемом, но тем не менее сразу, видимо, желая завязать беседу, заговорил о непальских ножах — кукри, нейлоновых рубашках, японских детских игрушках и вообще о всяких вещах бытового характера. Желая поддержать разговор, мы также стали хвалить кукри и нейлоновые рубашки. Тогда наш гость вытащил записную книжку и, по-деловому усевшись на край стула, начал что-то писать.

В это время на улице послышались сигналы автомашин. Часть из нас пошла встречать вновь прибывших гостей, а кое-кто остался на веранде занимать первого гостя.