Сквозь годы

Это были именно те слова, которые так мечтала услышать Глэдис, но она почему-то застыла в оцепенении. Сердце ее радостно билось, но она вдруг испугалась, что снова идет на поводу у своего инстинкта… который в прошлом слишком часто подводил ее.

— Разделить? Каким образом? — осторожно спросила она.

— Дом достаточно велик, чтобы мы оба мирно жили здесь, — сказал Коул с обезоруживающей улыбкой.

Глэдис вопросительно подняла бровь.

— Ты уступаешь мне половину, где размещалась прислуга, а себе забираешь все остальное?

— Можно обсудить вариант, более подходящий для нас обоих, — мягко возразил Коул.

Пульс Глэдис участился.

— Например? — нетвердым голосом спросила она.

— Полагаю, ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Но…

— Не надо принимать поспешных решений, — прервал ее Коул. — Почему бы нам не подождать несколько дней? Посмотрим, как все сложится, а потом решим, что делать дальше. Я очень хочу остаться здесь, — сказал он искренне, — и мне кажется, что мы с тобой поладим. Ты любишь готовить, я люблю поесть…

— Как все мужчины! — насмешливо добавила Глэдис, отчасти разочарованная, отчасти успокоенная, и подала на стол шоколадный кекс. — Можно попробовать, — согласилась она.

— Пудинг? — спросил он.

— Нет, пожить вместе, — пояснила она, бросив на него настороженный взгляд.

— А можно… кекс поделить прямо сейчас?

Глэдис засмеялась и разрезала кекс на две части.

— Ровно пополам.

— Он, должно быть, очень вкусный, — мечтательно протянул Коул.

— Еще бы! На него пошла целая плитка самого лучшего шоколада.

Потом Коул долго рассказывал Глэдис об Австралии, а она внимательно слушала. Разделавшись со сладким, они перешли в гостиную с бокалами бренди в руках.

Коул увлекся, рассказывая о любимой работе, и Глэдис не отрывала взгляда от его одухотворенного лица. У нее возникло подозрение, что в его жизни ничего, кроме работы, и не было.

— Мне часто приходится сдерживать эмоции, — говорил он, глядя на нее поверх бокала, и погладил кошку, которая уютно расположилась у него на коленях. — Я должен сохранять спокойствие и контролировать себя в любой ситуации. Только так я смогу что-то сделать для детей, которым порой приходится пережить больше, чем любому взрослому.

Какой он чудесный человек, думала Глэдис.

— Я должна рассказать о тебе в поселке, — задумчиво сказала она. — Люди должны узнать, какой ты на самом деле!

— Искренне надеюсь, что ты этого не сделаешь! — запротестовал Коул, но она видела, что ему приятно было услышать это.

Глэдис хотелось прогнать кошку с его колен и занять ее место.

— Я не допущу, чтобы ты оставался в их глазах злодеем! — горячо воскликнула она. — Ненавижу несправедливость!

— Иди ко мне, Глэдис! — выдохнул он и протянул к ней руки.

Вдруг погас свет.

Глэдис так и осталась сидеть, затаив дыхание.

— Беспокоиться не о чем, — сказала она дрогнувшим голосом.

— А я и не беспокоюсь, — раздался звучный голос Коула. — Мне так даже больше нравится.

В камине треснуло полено, и вспыхнувшее пламя неверным светом озарило гостиную.

Это игра воображения или он действительно передвинулся к ней поближе?

— Мы не можем сидеть здесь! — решительно заявила она и сама услышала фальшь в своем голосе.

— А почему бы и нет?

Потому что, призналась себе Глэдис, обстановка стала слишком интимной.

— Мне нужно посмотреть, как там Шон, — сказала она вслух. — Я зажгу свечи.

— Хорошо. Если хочешь, я могу проверить пробки.

Голос Коула звучал так странно, что она напряглась. Сколько он выпил?

Постепенно глаза Глэдис привыкли к скудному освещению, и она увидела, что он встает.

Она тотчас вскочила, обошла стол, чтобы он оказался между ними, и, искоса поглядывая на Коула, зажгла свечи на каминной полке.

— Будь осторожен, там проводка ненадежная, — сказала она и пододвинула ему подсвечник, продолжая держаться на безопасном расстоянии.

— Руки у меня не дрожат, — спокойно ответил Коул и вытянул их вперед, чтобы она могла убедиться сама.

Глэдис стало тошно. Он считает, что пьянство Джерри довело меня до паранойи, догадалась она.

— Извини, — смущенно промямлила она, отводя взгляд.

— Ты слишком долго вынуждена была постоянно быть настороже, да? — мягко спросил Коул.

— Да, — призналась она, тронутая его проницательностью.

Внезапно лицо Коула осветилось улыбкой.

— Хочешь, пойдем вниз вместе, и ты посмотришь, как я справляюсь с работой электрика. Тогда и решишь, могу ли я позволить себе выпить бокал бренди.

Он протянул ей руку. Глэдис поняла, что отказ может незаслуженно обидеть Коула, и послушно вложила свою руку в его ладонь, наслаждаясь теплом, которое разлилось в ее груди от этого соприкосновения.

Они вышли в холл, где среди деталей орнамента деревянной панели стены находился электрощиток.

Встав на стул, Коул начал спокойно и методично, одну за другой, проверять пробки. Глэдис молча наблюдала за его действиями.

— А вот и она, — удовлетворенно заметил он. — Да будет свет!

Люстра ярко вспыхнула, и они оба инстинктивно зажмурились.

Коул спрыгнул со стула, а Глэдис почему-то снова захотелось, чтобы погас свет.

— Итак, ты убедилась, что я не пьянею от бокала бренди? — Он криво усмехнулся.